Читать книгу - "Коррупция с человеческим лицом - Алексей Макеев"

«Кто бы это мог быть? — размышлял он. — Уж точно не незадачливый Коля Семенов. Нет, здесь просматривается фигура покрупнее. Тимашов был чем-то неудобен, и его хотели «закрыть». Убрать с дороги, чтобы не путался. Интересно, кто подсказал Кирилину идею проверить ситуацию с этим участком?»

— Послушай, Иван Демидович, а откуда вообще взялась эта информация, что Чепраков якобы вернул Тимашову деньги?

— Откуда? — на минуту задумался Кирилин. — Ну как же. Кто-то говорил. А! Вспомнил. Как раз этот Семенов и говорил. Тот, который пытался дать Тимашову взятку. Жаловался. Мы, говорит, наверное, слишком простые, чтобы с нами дело иметь. С ним, наверное, только через помощников прокуроров можно договориться. Я и поинтересовался, что это за такие помощники прокуроров.

— Вот как. Какой, оказывается, этот Семенов осведомленный человек. Все ходы-выходы знает. И с кем можно договориться и через кого. Как только попался при такой опытности. Даже странно.

— Не знаю. Эту операцию ребята из Управления экономической безопасности проводили. Я имею в виду — задержание Семенова. У них был сигнал. Так что источники мне неизвестны. Да и они навряд ли скажут. Это, сам понимаешь, — профессиональные секреты, никто ими делиться не будет.

— Да, наверное. Хотя жаль, — задумчиво проговорил Гуров, выходя от Кирилина.

Упоминание о профессиональных секретах навело его на мысль о блокноте Тимашова, который ему пока удалось просмотреть лишь мельком.

Тимашов работал в Управлении собственной безопасности, и, что касается профессиональных секретов, у него они могли быть, как ни у кого другого.

«Помнится, и Ирина говорила что-то о том, что они с Заруцким нашли какие-то «ответные» факты, — думал он, направляясь к себе в кабинет. — Хотя сам адвокат, при всех горячих заявлениях о невиновности Тимашова и «заказном» характере дела против него, ни о чем конкретном, кажется, не упоминал».

Поразмыслив об этом, он пришел к выводу, что в этом нет ничего особенно удивительного. Тимашов, не имевший возможности свободно передвигаться, мог использовать адвоката в качестве поставщика необходимой ему информации. И совсем не обязательно, что он сообщал при этом, для чего информация нужна. По словам той же Ирины, Андрей Тимашов не любил распространяться о своих «профессиональных секретах».

Навряд ли Заруцкий, судя по всему, действительно проникшийся к Тимашову самыми добрыми чувствами, стал бы утаивать сведения. Если бы он знал что-то конкретное, что могло бы доказать невиновность его клиента, в беседе с Гуровым в первую очередь сообщил бы эти факты.

«Скорее всего, Заруцкого он использовал только для сбора нужных ему данных. А анализировал их уже сам. С женой просто невзначай поделился мыслями. Например, когда она поинтересовалась, что это он все время пишет там, в этом своем блокноте».

С этой мыслью полковник открыл ящик стола, где лежал тот самый блокнот, и вновь углубился в загадочные схемы.

Изучая таинственный шифр и стрелочки, Лев вскоре пришел к выводу, что буквенные сокращения, типа «Ст» и «Кр», означают фамилии. Все они были написаны с заглавной буквы, и соединявшие их стрелочки вполне могли указывать на взаимосвязь между собой определенных лиц.

А уж когда он наткнулся на сокращение «Прокуд», у него отпали последние сомнения. Было совершенно очевидно, что здесь имеется в виду небезызвестный следователь, в отношении которого Тимашов провел столь успешную проверку.

Сокращение «Сем» в схеме тоже присутствовало. От него и к нему вело множество стрелок. Из уже знакомых Гурову «фамилий» здесь присутствовали «Ст» и «Кр».

«Стеклов и Крапивин? — мысленно задавался вопросом полковник. — Возможно. Похоже, Тимашову удалось в деталях разобрать схему, которую кто-то использовал, чтобы организовать ему «неприятность» с арестом. Вопрос — для чего ему понадобился этот детальный разбор? Просто чтобы удовлетворить профессиональное любопытство? Или здесь преследовались более серьезные цели?»

Изучая блокнот, Гуров все больше склонялся ко второму ответу.

По-видимому, Тимашов с какого-то времени начал замечать определенные закономерности или совпадения в происходящих событиях и начал эти закономерности фиксировать.

Сейчас трудно сказать, что именно послужило главной причиной организованной в отношении его кампании. Может быть, как утверждал Заруцкий, дело было только в том, что Тимашов «закрыл» Прокудина. А может, тайные «деятели» каким-то образом узнали, что настырный уэсбэшник начал догадываться об их деятельности, и захотели его устранить.

В пользу этого предположения свидетельствовал и факт убийства Тимашова. Как бы ни был дорог чьему-то сердцу следователь Прокудин, его арест — все-таки еще недостаточный повод, чтобы из-за этого убить человека.

А вот раскрытие тайной преступной организации — это повод серьезный. Здесь можно побеспокоить себя. И про пониженное «по жизни» давление справки навести, и милую девушку в супермаркет подослать.

«За Ириной, скорее всего, следили. Знали, куда ходит, что обычно покупает. Улучили подходящий момент и подсунули эту злополучную банку. Еще и проследили, наверное, чтобы она благополучно до дома добралась с этой своей покупкой».

Досадуя на это обстоятельство так, словно по его вине случилась эта «оплошность», Гуров с усиленным вниманием вновь углубился в блокнот. Если эти загадочные схемы действительно указывали на некие преступные взаимосвязи, разобраться в них он считал своим профессиональным долгом. Нельзя было допустить, чтобы это «наследие» пропало зря. Тем более если из-за него погиб человек.

Но пока ясного понимания того, какая именно информация зашифрована в блокноте, не было. Даже если он правильно интерпретировал сокращения «Ст» и «Кр», это мало о чем говорило. В схемах было еще много начальных букв каких-то фамилий, и в отношении большинства из них у Гурова не имелось никаких предположений, кто бы это мог быть.

Тогда он решил зайти с другой стороны и проследить, какие из сокращений встречаются чаще всего.

Вскоре выяснилось, что это те же самые «Ст» и «Кр», вместе с которыми в «первую тройку», как ни странно, вошла и фамилия Прокудина. В отличие от него, «главный предатель» Семенов фигурировал не так часто. Фактически его имя было задействовано лишь в схеме, описывающей ситуацию с самим Тимашовым.

Кроме этих фамилий довольно часто встречалось сокращение «Андр». Причем оно, как правило, находилось не в промежуточной, а в конечной части большинства схем. Некоторые из них вообще представляли собой некую пирамиду, где на каждом следующем уровне по пути от основания к вершине количество «действующих лиц» уменьшалось, а буквы «Андр» представали в виде одиночного знака, венчающего все «здание».

«Кто же это за «Андр» такой? — размышлял Гуров. — Какой-нибудь Андрей? Тимашов, кстати, и сам Андрей. Но истории эти явно не про него. Да и вообще, в сокращениях везде фамилии, с какой стати здесь он стал бы писать имя? А если фамилия, то какая? Андреев? Андроников? Как узнать, кто скрывается под этим «шифром»? Запросить данные о штатном составе по всему МВД?»