Читать книгу - "Инструмент богов - Лариса Соболева"

– Простите, сэр, – обратилась к Линдеру мулаточка. – Нью-Йорк не принимает, сильный туман.

– К какому аэропорту мы сейчас ближе? – спросил он.

– Майами.

– Запрашивайте. Ну-с, господин Алейников, вы бывали в Майами?

– Не приходилось, – ответил Вячеслав, подразумевая, что на Майами у него никогда не было мани.

– Там очень красиво, но я люблю Бразилию.

Это Вячеслав заметил. Накренившись, самолет сделал разворот и полетел на юго-восток. Ну а Линдер продолжил:

– Как и говорил Тарас, меня вызвали к следователю. Разумеется, я волновался, хотя мы замели следы. Но не предполагал, что у следователя меня ждут два удара...

Губин курил папиросы, Николаю не предложил закурить, впрочем, хорошо, что не предложил, заметил бы трясущиеся руки. Этот пятидесятилетний мужчина с проницательными глазами, явно видавший на своем веку много всего, внушал доверие, однако Николай знал по опыту, какими коварными бывают следователи. Вопросы задавались обычные: как давно Линдер знает Пахомова, чем профессор занимался вне института, с кем дружил, с кем враждовал и так далее. Выслушав ответы, Губин выдвинул ящик стола, взял лист и кинул на стол:

– Прочтите.

Николая словно обухом ударили все по тому же месту – голове.

«Довожу до вашего сведения, что Николай Карлович Линдер пробыл у профессора Пахомова четырнадцатого октября с восьми вечера до двадцати минут первого ночи».

И все. К счастью, ни слова о том, что он вернулся к Пахомову, к тому же не один! Николай, сглотнув комок в горле, молча положил лист на стол, а следователь, закуривая очередную папиросу, спросил:

– Что скажете?

– Кто это написал? – задал Николай встречный вопрос.

– Вы же видели: подписи нет.

– Это поклеп. Я вернулся домой примерно в десять.

– Кто подтвердит?

– Жена.

– Кто еще?

– Я не знал, что мне придется доказывать, во сколько пришел домой, поэтому не стучался во все двери нашей коммуналки.

– Кто-нибудь видел вас, когда вы уходили от Пахомова?

– Нет. Но видели, когда я пришел к нему. Соседка сверху.

Следователь пронизывал его глазами, Николай выдержал, не моргнув, хотя ему казалось, что тот про него уже знает все.

– Зачем вы ходили к Пахомову? – был следующий вопрос.

– Поговорить. Он знал еще моего отца...

– Ваш отец был расстрелян...

– А какое это имеет отношение к Пахомову и тому, что произошло?

– Вы длительный срок отбывали наказание, – остался глух следователь. – За что?

– Мой самолет сбили, я попал в плен на три дня, потом наши освободили, я вернулся в часть, продолжил воевать. А после войны меня отправили в лагерь...

– После того как вы избили особиста, – уточнил следователь.

– Не избил. Я дал ему в морду за оскорбление, когда он назвал меня предателем. Вы бы не дали в морду?

– Угу, – покивал следователь, зажав в зубах папиросу. – Скажите, когда вам стало известно, что Пахомов написал донос на вашего отца? И от кого вы узнали?

Николаю показалось: он ослышался. Но в полупустой комнате слова прозвучали отчетливо, рассыпались в разные стороны, оттолкнулись от выбеленных известкой стен и эхом влетели в уши второй раз. Он наклонил голову, слушая звук, похожий на раскат грома, и едва выговорил потрясенно:

– Пахомов написал донос?.. Это ложь.

– Это правда.

– Это ложь. Пахомов был другом нашей семьи, он помогал нам после смерти отца, потом опекал мою мать, когда я воевал и сидел... Он похоронил ее.