Читать книгу - "Честь Афродиты - Владислав Вишневский"

Этих двоих, «задержанных», мы привезли на какую-то местную лодочную станцию уже в темноте при включенных фарах. Что именно лодочная, я понял по выводку мелких плавающих средств, грустно качающихся на привязи. На станции почему-то никого не было, хотя высокая «рубка» охраны возвышалась. На фоне светлой ряби моря, чёрной тенью грозно заявляла о себе. Но ни одного охранника ни возле, ни на ней. Спят, наверное, или ещё не заступили. И хорошо, нам это тоже сейчас на руку.

Главред лихо развернул машину, чуть сдал задом и остановил. Его «пароход», на самом деле действительно почти пароход, большой, пузатый парусно-моторный бот покачивался неподалёку. Я это узнал, когда мы туда «первого» связанного притащили. «Неужели топить повезём?!», испуганно подумал я, но спрашивать не стал, не время. С трудом перетащили и второго. Бот качнулся, слегка осел на корму, но не надолго. «Этих» — мы спустили в кубрик. Не кубрик, обширная каюта на самом деле, с двумя диванами по бокам и столом посредине. На диванах мы и разместили «задержанных». Привязали ремнями, как в купированных вагонах, на верхних полках. Чтоб не выпали. По лицам моих друзей было видно, они спокойны, дело знают, как конституционный суд. Я к ним лицом подстроился. Хотя знал, переживал, наверняка утопим обоих, как этих, у Горького, в Муму. А то! Зачем же мы тогда их… в открытое море… Понятно за чем!

КолаНикола коротко повозился с управлением, двигатель мгновенно завёлся, дизель, как я по глухому урчанию понял или это у меня в животе урчало… Нет, в ботике, прислушавшись, вывел я диагноз. Главред в это время дёрнул рычагом, бот отозвался, потянул носом на чистую воду. Чёрный берег начал отодвигаться, судно закачалось на волнах… Надвигалось самое главное.

ЭТИ пришли в себя. Сразу замычали. Вместе и по разному, то быком, то коровой, то поросёнком. Перед их глазами, в глубине каюты, получается в ногах — их почему-то ногами вперёд затащили! — сидел мрачный дядя Гриша. Один его вид, не считая скотча, полностью ограниченных физических возможностей, слабого света, тарахтения двигателя и качающейся комнаты говорили задержанным о многом. Но коротко: или каюк или копец, что для них означало одно и тоже. Мы с Марго стояли в головах, ждали… КолаНикола штурвалил. Бот прилично качало… Дядя Гриша поднял глаза, коротко приказал нам:

— Колосники! Два! — Мы с Марго пулей метнулись наверх. Пробкой выскочив, уставились друг на друга.

— Какие колосники? Где они здесь?

— Он это о чём?

И не сговариваясь кинулись к рулевому.

— Дядя Коля, а где у вас тут колосники? Дядя Гриша приказал.

— А, понятно, — ответил тот, и ткнул рукой в штурвал. — Ты — держи! — Это он мне. — А ты, Марго, рядом будь, мало ли… Вдруг парня укачает. Нос держите поперёк волны. Туда! — Ткнув рукой куда-то вперёд, в море, точнее в темень, приказал он. — Я сейчас. — И отступил в сторону. Профессионально широко расставив ноги, съёжившись, я ухватился за колесо, как гарпунер на китобое (в детстве читал, помню). Марго примостилась рядом. КолаНикола нырнул в кубрик.

— За колосниками пошёл, — небрежно тоном, сквозь шум мотора и шум моря крикнул я Марго, чтобы она успокоилась. Хотя понимал, там сейчас начнётся самое главное… «Этих» будут колоть. Это не мой жаргон, это сообразно обстановке. На сленге преступного мира и ментов.

Бот качался, гулко шлёпал подбородком о набегающие волны, разбрасывал в стороны лишнюю воду. Её брызги порой долетали и до «мостика», прямо до меня с Марго. Ровно тарахтел двигатель. Интересно, солярки обратно хватит, подумал я, или нет, может, повернуть? Бот тут же сильно качнуло.

— Эй-эй! Куда ты рулишь? Тебе же сказали, туда давай, — указывая рукой, немедленно одёрнула Марго. — Перевернёмся.

Лицо у неё было мокрое, губы сжаты, глаза — щелочки, злая, значит, не хочет переворачиваться. Да я и сам этого не хочу, с чего бы… Ни в коем случае. Плавать я, конечно, умею, но не настолько, чтобы в ночном море кувыркаться. Да и без плавок, к тому же. Я немедленно исправил курс. Запросто добился килевой качки.

Ветер свистел в раскачивающейся мачте, в «вантах», так кажется такелажные снасти у моряков называются, бил в лицо, порывами даже прилично. Фейс приходилось прятать. Нос бота то под волну уходил, высоко задирая зад, корму, надо говорить, то наоборот. Качались, словно на качелях. Важно другое, звуков из каюты не слышно было, «до мостика» недолетали. А там… Посмотреть бы!

— Марго, — прокричал я, — ты не хочешь порулить?

— Нет, — ответила она. — Рули сам. Это мужское дело.

Хмм… Тоже мне — женщина! Обрубила! А жаль.

В этот момент КолаНикола вышел наверх. Широко расставляя ноги, руками перебирая поручни, пробрался «на мостик», перехватил штурвал.

— Всё. Закончили. Идём назад, — включая габаритные огни и морщась от брызг, сообщил он, но ветер разорвал фразу, как тузик игрушку. Видя, что мы не всё поняли, КолаНикола пояснил: — Возвращаемся.

Ааа…

— А нам можно туда? — заглядывая ему в лицо, опасливо спросила Марго.

— Нет! Стойте здесь, там всё в порядке. Держитесь, — и крутанул штурвал. Игриво махнув мачтой, как танцорка платочком, ботик юркнул, едва не зачерпнув воду правым бортом, но мы не вывалились. Хотя могли бы! Палубы под моими ногами точно какое-то время не было, я потом отметил, спасибо капитан вовремя предупредил, но бот выровнялся и, подгоняемый волнами… «Ветер весело шумит, судно весело бежит мимо острова Буяна в царство славного…» в общем, к берегу…

Мы ещё не подошли к нему, чернота только надвигалась, как лодочная станция неожиданно вспыхнула множеством праздничных ярких люстр. На берегу стало невероятно красиво, как на дискотеке. Свет салютовал нашему возвращению, радовался благополучному приходу, улыбался… Но Марго вдруг оценила это по другому. Нервно подскочив, крича, задёргала рулевого за рукав.