Читать книгу - "Предательство Борна - Роберт Ладлэм"

– У него такой печальный вид, он как-то весь съежился, сжался, – заметил Мута.

– Он уже вне печали, – возразил Фади. – Он вне боли и радости.

Мута заглянул в остекленевшие глаза Омара. Расширившиеся в смерти зрачки были неподвижны.

– Ты сделал его. Так чисто, так аккуратно.

Фади присел на край ванны. Поколебавшись мгновение, Мута поднял с кафельного пола электрическую машинку для стрижки волос. Фади закрепил на стене с помощью присосок зеркало. Глядя в него, внимательно следя за каждым движением Муты, он стал смотреть на то, как его стригут.

Когда работа была закончена, Фади встал. Он изучил свое отражение в зеркале над раковиной, затем снова перевел взгляд на Омара. Фади повернулся к зеркалу боком, и Мута развернул голову Омара так, чтобы была видна та же сторона. Затем другая.

– Вот здесь еще немного… – Фади указал себе на макушку, – …там, где Омар уже начал лысеть.

Удовлетворившись стрижкой, он стал мастерить себе нос Омара, его неровный прикус с чуть выступающими передними зубами, удлиненные мочки ушей.

Вдвоем они сняли с Омара форменную одежду, носки, ботинки. Фади не забыл и нижнее белье, надев его на себя в первую очередь. Необходимо было добиться полной достоверности.

– Ла ила ил-алла.[2]– Мута ухмыльнулся. – Теперь ты вылитая копия этого пакистанца-слуги.

Фади кивнул.

– В таком случае пора.

Пройдя через номер, он взял поднос, принесенный Омаром. Выйдя в коридор, Фади спустился на первый этаж на служебном лифте. Достав портативный экран, он вывел на него план гостиницы. На то, чтобы отыскать помещение, где находились выключатели систем вентиляции и кондиционирования, электроснабжения и пожаротушения, ему потребовалось меньше трех минут. Проникнув внутрь, Фади вскрыл панель выключателей системы пожаротушения и заменил провода, относящиеся к пятому этажу. На первый взгляд цветная маркировка проводов покажется правильной, однако на самом деле автоматические огнетушители пятого этажа теперь были отключены.

Фади вернулся на пятый этаж тем же путем, каким уходил. На втором этаже в служебный лифт вошла горничная, и он обратился к ней, старательно подражая голосу Омара. Горничная вышла на четвертом этаже, ничего не заподозрив.

Возвратившись в номер Сильверов, Фади прошел в ванную. Из нижнего ящика шкафчика он достал маленький баллончик с пульверизатором и две металлические канистры с дисульфидом углерода. Содержимое одной канистры Фади вылил на гостеприимно раздвинутые колени Омара, и тотчас же воздух наполнился запахом тухлых яиц. Пройдя в спальню, он полил из второй канистры пол под окном, где оканчивалась кромка тяжелых штор. После чего Фади побрызгал на шторы из баллончика веществом, которое превратило ткань из негорючей в легковоспламеняющуюся.

Вернувшись в гостиную, Фади спросил:

– У тебя есть все, что нужно?

– Я ничего не забыл, Фади.

Нырнув в ванную, Фади поджег катализатор. В адском пекле горящего катализатора от трупа не останется буквально ничего – ни костей, ни плоти, которые можно было бы опознать. Затем под пристальным взглядом Муты Фади запалил снизу шторы, и они быстро вышли из номера. В коридоре они сразу же расстались: Мута ибн Азиз направился к лестнице, а Фади снова воспользовался служебным лифтом. Две минуты спустя он вышел из боковой двери: у Омара перекур. Через сорок три секунды к нему присоединился Мута.

Они едва успели свернуть с Двадцатой улицы на Эйч-стрит, под защиту массивных зданий университета имени Джорджа Вашингтона, как с громоподобным ревом из окна пятого этажа гостиницы вырвалось пламя, спешащее охватить все три комнаты номера люкс Сильверов.

Они шли по улице под аккомпанемент криков, голосов, нарастающего воя сирен. В ночной темноте расцветало мерцающее багровое зарево, пышущее жаром, – зловещие отсветы катастрофы и смерти.

Фади и Муте ибн Азизу это зрелище было очень хорошо знакомо.

Казалось, на противоположном конце земного шара, в совершенно другом мире, вдали от роскоши и международного терроризма, Северо-восточный сектор жил своей собственной жизнью. Здесь зрели свои, домашние катастрофы, порожденные нищетой, беспросветной бедностью, полным отсутствием гражданских прав – токсическими составляющими бытия, так хорошо знакомого Фади и Муте ибн Азизу.

Вся территория принадлежала бандам; сильные и лишенные морали промышляли наркотиками и азартными играми. Ни одной ночи не проходило без стычек противоборствующих группировок, выясняющих между собой отношения, без перестрелок и бушующих пожаров. Ни один полицейский не осмеливался появиться здесь без мощного вооруженного прикрытия. То же самое относилось и к патрульным машинам, экипаж которых без исключения состоял из двух человек; иногда, в особенно кровавые ночи или в полнолуние, экипаж увеличивался до трех и даже до четырех копов.

Борн и Сорайя неслись по этим зловещим улицам, погруженным в темноту. Оглянувшись, Борн уже второй раз заметил сзади черный «Камаро».

– Мы подцепили «хвост», – бросил он через плечо.

Сорайя даже не потрудилась обернуться.

– Это «Тифон».

– А ты откуда знаешь?

Сквозь вой ветра Борн услышал характерный металлический щелчок выкинутого лезвия. Острие прижалось к его горлу.

– Остановись у обочины, – произнесла ему в ухо Сорайя.

– Да ты с ума сошла! Убери нож.

Она лишь сильнее вдавила лезвие в кожу.

– Делай, как говорю.

– Не надо, Сорайя.

– Это тебе нужно подумать о том, что ты наделал.

– Я понятия не имею, о чем ты…

Сорайя с силой ткнула его в спину.

– Черт побери, остановись же!

Борн послушно сбросил скорость. Черный «Камаро» с ревом приблизился к нему слева, прижимая к тротуару. Сорайя с удовлетворением отметила это, но тут Борн с силой вонзил большой палец в нервный узел у нее на внутренней стороне запястья. Ее рука непроизвольно раскрылась, Борн подхватил выпавший нож за рукоятку, закрыл его и убрал в карман.

«Камаро», действуя строго по инструкции, обогнал мотоцикл и встал под углом к тротуару, перегораживая дорогу. Пока машина еще качалась на рессорах, открылась передняя правая дверь, и оттуда выскочил вооруженный агент. В этот момент Борн выкрутил руль. Двигатель взревел, и мотоцикл рванул вправо, через выжженную лужайку, скользнув в узкий переулок между двумя домами.

Сзади послышались крики, звук захлопнувшейся двери, сердитый рев «Камаро», но все это было бесполезно. Переулок оказался слишком узким для машины. Она не могла преследовать мотоцикл. Конечно, можно было попытаться перехватить его с противоположной стороны, но у Борна имелся ответ и на это. Эта часть Вашингтона была ему прекрасно знакома, и он мог поспорить, что его преследователи очутились здесь в первый раз.