Читать книгу - "В стране слепых - Майкл Фрэнсис Флинн"

– Всего восемь? А я всегда думала, что их столько же, сколько жертв.

– Нет, только восемь. Убийства различаются между собой деталями, но не основными мотивами.

Сара пожала плечами.

– И что это за мотивы?

Морган растопырил пальцы и начал загибать их своей авторучкой:

– Они бывают не связанные с личностью убитого, эмоциональные и рациональные. Что до первых, то убийцу-маньяка ты сама исключаешь. А как насчет политической демонстрации?

Сара заколебалась.

– Террорист? Но что это была бы за политическая демонстрация, если бы он убил меня?

– Да ведь они убивают кого попало. Не забывай, что он стрелял еще в четверых, одного из которых убил. Полицейский, по-видимому, выживет.

– Нет, это было… Ну, я не знаю, для отвода глаз, что ли. Он же ни в кого больше не стрелял до тех пор, пока я не спряталась за колоннами.

– Значит…

– Значит, он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что настоящей мишенью была я.

– Но ты-то знаешь, что из этого у него ничего не вышло.

– Да. Не вышло. Он должен был действовать иначе.

Морган странно посмотрел на нее, потом пожал плечами.

– Хорошо. Он убийца-профессионал, и ему было важно, чтобы никто не стал слишком глубоко копаться в причинах, которые заставили его стрелять в тебя. Кто его нанял?

– Если бы я знала…

– И почему? Как насчет ненависти или мести? Это два эмоциональных мотива.

Сара покачала головой.

– Нет. Мстить мне – за что? За перехваченную сделку? Глупость. Те, кто торгует недвижимостью, не нанимают из-за этого убийц.

– Ты не выселяла жильцов по суду?

– Морган, я никогда не поступала с людьми так гнусно.

– Ненависть не всегда бывает обоснованной. А часто даже не имеет действительной причины. Достаточно одного – чтобы кто-то возненавидел другого человека. Ладно, что скажешь о ревности?

– У кого сейчас есть время на амуры? С Эйбом мы разошлись много лет назад…

– Профессиональная зависть?

– Нет, черт побери! Я всегда со всеми прекрасно ладила.

– По крайней мере, так считаешь ты. Тут то же самое, что с местью. Кто знает, что может возбудить в человеке зависть? Ты хорошо зарабатываешь. Кого-то может возмущать, что женщина, и к тому же привлекательная чернокожая женщина, так преуспевает. Или какие-нибудь старые Приятели могли позавидовать твоему успеху.

В ее памяти всплыл Старый Город в Чикаго. Гайд-Парк. Лица тех, с кем она играла в детстве, о ком даже не вспоминала целую вечность. Где они теперь? Наверное, по-прежнему в Старом Городе. Друзья, оставленные где-то далеко позади, на другой планете. Может быть, они возненавидели ее за то, что она их покинула и больше не возвращалась?

– Боже мой, Морган, ты сделаешь из меня параноика.

– Даже у параноиков бывают враги.

Злость накатила на нее волной, и она не смогла сдержаться.

– Это что, допрос? – Она повернулась к нему спиной и снова уставилась в окно. Но на этот раз она видела там не Денвер, а Чикаго. Она оперлась руками на подоконник.

– По крайней мере, я рад, что ты мне доверяешь.

Она обернулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы оба были бедными голодными репортерами, помнишь? Теперь ты богата, а я по-прежнему бедный и голодный. Во всяком случае, сейчас. Тебе прекрасно известно, что я могу быть безумно ревнивым, но ты не боишься стоять ко мне спиной.

Она криво усмехнулась.

– Спасибо, Морган. Ты – настоящий друг. Больше я этого делать не буду.

Лицо Моргана оставалось серьезным.

– Нет, я не шучу. Если только ты не ошибаешься. Если попросту не выдумала все это, то никогда не сиди спиной к комнате. Именно так подловили Хикока [Хикок, Джеймс Батлер, по прозвищу Дикий Билл (1837-1876)

– житель Дикого Запада, разведчик и борец с преступниками, герой множества полулегендарных историй].

– Хорошо. Прости, что сорвалась. Ты же репортер и делаешь свое дело.

Он пристально посмотрел на нее, потом опустил глаза.

– Ну да. – Он постучал карандашом по блокноту. – Так вот, те, кто имеет эмоциональный мотив для убийства, обычно действуют сами. Значит, остаются рациональные мотивы. Например, желание заполучить нечто, чем владеешь ты. У вас случайно нет мальтийского сокола, а? – Последнюю фразу он произнес с шепелявым акцентом, как Питер Лорр.

– Он же не пытался меня ограбить, Морган. А с сегодняшнего дня я вычеркиваю его из своего завещания. – Она рассмеялась. Морган нахмурился и начал подниматься с кресла. Сара жестом остановила его. – Нет, со мной все в порядке. Господи! Я уже могу шутить на эту тему. Просто не верится, что существует так чертовски много причин для убийства.

Морган невесело улыбнулся.

– Только восемь, вспомни. Номер седьмой: чтобы скрыть другое преступление. Ты случайно не была свидетелем чего-нибудь такого? Я могу себе представить, как детектив, или репортер, или секретный агент, которые что-то разнюхивают, могут оказаться на грани раскрытия какой-нибудь страшной тайны, даже не подозревая об этом. Но торговец недвижимостью? Едва ли.

– Да ты, оказывается, развел вокруг этого целую науку.

– Так что ты в последнее время разнюхивала?

Сара колебалась. Она не хотела, чтобы кто-то раньше времени узнал об ее проекте на Эмерсон-стрит. А тем более чтобы он попал на первую полосу «Ньюс». Правда, она просила Моргана помочь в розысках Общества Бэббиджа, но не сказала зачем.

– Ничего особенного, – ответила Сара. – И наверняка ничего опасного. – А потом, взяв с Моргана обещание, что это не попадет в газету, она рассказала ему об Эмерсон-стрит, о Брейди Куинне и о компьютерах Бэббиджа вековой давности. Он слушал и делал пометки.

– Ты права. За успех не ручаюсь, но попробую навести справки. Кто еще об этом знает? Ты сказала, что мастера, с которым ты разговаривала, звали Пол Эббот? А у Денниса Френча хранится бумага, которую ты нашла? – Морган записал имена. – Я повидаюсь с обоими сегодня же, если успею.

– Эббот ничего не знает о машинах Бэббиджа, и я не хочу, чтобы он узнал. Он разломает их на части и сдаст как металлолом.

Морган улыбнулся.

– Я буду сама осторожность. Может быть, Эббот испугался, что ты обвинишь его в воровстве, и нанял убийцу прикончить тебя. Ладно. Восьмая и последняя причина: стремление защититься от тебя.

– От меня?! Морган, ты шутишь! Я никому не угрожаю. Я даже паука не раздавлю.

– А зря. Некоторые из них ядовиты. Но с самозащитой такая же история, как с остальными мотивами. Это может быть сплошное воображение. Ты об этом даже не будешь подозревать. Ты где-то что-то сделала, а кто-то воспринял это как угрозу.