Читать книгу - "Кража в Венеции - Донна Леон"

Когда они вышли на широкую улицу, Брунетти лишний раз убедился в том, что не ошибся в своих предположениях и это – один из немногих районов города, заселенных преимущественно венецианцами. Стоило увидеть пожилых дам в бежевых шерстяных кардиганах, с перманентом на коротких, тщательно уложенных волосах, чтобы понять: это действительно венецианки; детвора со скейтами жила здесь, а не приехала на каникулы. Большинство представителей других культур, беседуя, не стояли бы так близко друг к другу… В магазинах продавались товары, которые используют там же, где они куплены, а не заворачивают в подарочную бумагу и не увозят домой, чтобы хвастаться потом, как чем-то ценным, – нечто вроде туши подстреленного на охоте оленя, которую затем везут на крыше своего авто. Здесь горожане покупают кухонные мелочи, туалетную бумагу и простые белые хлопчатобумажные футболки, которые обычно носятся вместо маек.

В конце улицы, там, где она упирается в канал Святой Анны, полицейские свернули налево, причем дорогу показывал Брунетти. Он нашел нужный номер дома в путеводителе Calli, Campielli e Canali^[63]. Оказалось, что это на Кампо-Руга, и комиссар положился на свою память: налево, затем направо, к каналу, через мост, потом первый поворот налево, и вот она – площадь!

Дом находился на противоположной стороне – узкое здание, которое, судя по его виду, не мешало бы заново оштукатурить и снабдить новыми водосточными желобами. Потоки воды в трех местах годами разъедали штукатурку и теперь приступили к десерту – кирпичной кладке. Зеленая краска на деревянных рамах окон второго и третьего этажей выцвела на солнце и теперь казалась блеклой, запыленной. Любой венецианец умел «читать» серые пятна на стенах не хуже археолога, который по толщине культурного слоя способен определить, как давно жили здесь люди. Этот дом пустовал уже десятилетия…

Ставни на четвертом этаже были открыты; состояние их было ничуть не лучше, чем этажом ниже. Сбоку от двери – три колокольчика, и только рядом с верхним имелась табличка: «Франчини». Брунетти позвонил, подождал немного, потом позвонил снова, на этот раз прислушиваясь внимательнее, чтобы не пропустить шум на верхних этажах. Ничего…

Комиссар окинул взглядом площадь, которая вдруг показалась ему на удивление негостеприимной. Два дерева с голыми ветвями, очевидно нечувствительными к приходу весны, две парковые скамейки, такие же выцветшие, с некрасивыми пятнами, как и ставни… Несмотря на то что площадь большая, тут не играют дети, хотя это, возможно, объясняется близостью канала, у которого нет ограждений.

Брунетти не позаботился о том, чтобы записать номер телефона, но Вианелло, у которого был смартфон, нашел его в онлайн-справочнике и тут же набрал. До них донесся тоненький, еле слышный телефонный звонок. После десяти сигналов он затих. Комиссар с помощником отошли от дома и стали смотреть на окна, словно ожидая, что они вот-вот распахнутся и оперный певец исполнит свою первую арию. Ничего…

– В бар? – спросил Вианелло, кивая в сторону дальнего конца площади.

Внутри заведения все (в том числе и бармен) было такое же обветшалое, как и его ставни, – старое, изношенное, так и хочется пройтись влажной чистой тряпкой… Бармен посмотрел на новых клиентов и натужно улыбнулся им, изображая радушие.

– Si, signori?^[64]

Брунетти заказал два кофе. Напиток подали быстро, и он оказался на удивление вкусным. Из глубины зала донесся громкий лязг, и, обернувшись, полицейские увидели мужчину, сидящего на высоком табурете перед игровым автоматом. Лязг издавали монеты, высыпавшиеся на металлический поднос прямо перед ним. Игрок взял пару монет с подноса, затолкал в щель автомата и хлопнул по ярко раскрашенным кнопкам. Свист, звон, мигание огоньков… И ничего.

– Вы знакомы с Альдо Франчини? – спросил Вианелло у бармена на венецианском диалекте, кивая в ту сторону, где находился его дом.

Прежде чем ответить, бармен глянул на мужчину за игровым автоматом.

– Бывшего священнослужителя? – спросил он наконец.

– Понятия не имею, – ответил Вианелло. – Мне известно только, что он изучал теологию.

Бармен не торопился с ответом, скорее наоборот.

– Да, этот – изучал. – И вдруг спросил: – Странно, правда?

– То, что Франчини изучал теологию? Или то, что он перестал быть священником? – уточнил Вианелло.

– Не то чтобы это кому-то очень нужно в наше время, верно?

Судя по тону, бармен и не думал никого осуждать. Напротив, с таким же сочувствием он мог бы отозваться о человеке, который потратил часть своей жизни, чтобы научиться ремонтировать пишущие машинки или факсимильные аппараты.

Вианелло попросил стакан минералки.

– Еще что-нибудь о нем знаете? – поинтересовался Брунетти.

– Вы из полиции?

– Да.

– Это из-за парня, который сломал ему нос? Его уже выпустили?

– Нет, – уверил бармена комиссар. – Тот свое еще не отсидел.

– Хорошо! Его можно подержать подольше.

– Вы его знаете?

– Вместе ходили в школу. В детстве он был злым и драчливым. Таким и остался!

– А причины для этого были? – спросил Брунетти.

Бармен пожал плечами.

– Таким уж он уродился. – И указал кивком на игрока, скармливавшего автомату монеты. – Вот как он. Не может удержаться. Это как болезнь. – И, словно простота собственного ответа его разочаровала, спросил: – А зачем вы ищете Франчини? – И, когда ответа не последовало, сказал, снова указывая в сторону игрового автомата: – Думаете, он…

Но конец вопроса потерялся в журчании ручейка монет, и Брунетти был не уверен, что все понял правильно. А Вианелло – тот и вовсе не расслышал.

– У нас есть к нему разговор. Он мог кое-что видеть… Задать несколько вопросов – вот и все, что нам нужно.

– Насколько я помню, полицейские часто так говорят, – устало отозвался бармен.

– Побеседовать – вот и все, что нам нужно, – повторил Брунетти. – Он не сделал ничего плохого, просто оказался в том месте, где напакостил кто-то другой.

Бармен хотел что-то сказать, но передумал.

Комиссар усмехнулся и подбодрил его:

– Ну же, говорите!

– Зачастую вы не видите в этом особой разницы, парни, – рискнул высказаться бармен.

Вианелло посмотрел на Брунетти, оставляя ответ за ним.

– На этот раз единственное, чего мы хотим, – это получить информацию.

Было очевидно, что бармен пытается справиться с любопытством.

– Я видел Франчини вчера утром, – наконец произнес он. – Он заходил часов в девять, чтобы выпить кофе. После этого я его не встречал.