Читать книгу - "Кружевное убийство - Людмила Мартова"

Место, где располагался загородный дом Машковских, в народе называлось «обкомовские дачи». Зимин много слышал о нем, а вот бывать не приходилось. Конечно, сейчас здесь уже не было той роскоши, которая в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века заставляла говорить об этом месте с придыханием, но основательность, с которой строили дома и благоустраивали участки, по-прежнему чувствовалась. Это Зимин смог оценить с первого взгляда.

Еще одно достоинство дач заключалось в том, что от города сюда можно было доехать минут за пятнадцать-двадцать. Когда-то направление считалось сложным из-за двух переездов, но несколько лет назад был построен виадук, и теперь добираться до дач стало чистым удовольствием.

Новые дома, построенные на участках, купленных у семей бывших «обкомовских» владельцев, здесь тоже были, но и старых, советских дач оставалось достаточно. Именно на такой дом указала Зимину Снежана, когда они въехали в поселок.

– Старая у вас дача, – сказал он, оценив аккуратный, но просторный дом. – Видно, что с историей.

– Папа купил его, когда стало можно, – охотно начала рассказывать Снежана. – У какого-то партийного работника, точно не знаю, у кого – если честно, никогда в этом не разбиралась. Папа всех этих людей знал, потому что бизнес начинал еще в перестройку. Когда этот дом стал нашим, папа запретил его переделывать и перестраивать: сказал, что эти дачи самодостаточны и никакого новодела не потерпят. Тогда я не очень понимала, что он имеет в виду, а сейчас, пожалуй, да. Самое трудное в жизни – достичь гармонии, а тут она есть.

– Согласен, – кивнул Зимин.

Эта женщина ему очень нравилась. Вернее, не очень, а просто нравилась. В ней не было тех качеств, которые он считал отталкивающими: она не навязывалась, не говорила с придыханием, не думала о том, какое впечатление производит, не старалась поймать, поработить или захомутать, не предъявляла требований. Зато была умной и очень проницательной, да и в логике ей не откажешь, а никакое качество Зимин не ценил больше, чем логичность мышления.

Привыкнув анализировать все свои действия, чувства и эмоции, он искал источник этой неожиданной симпатии, а главное – невесть откуда взявшегося доверия. Вот уже год майор Зимин совершенно не доверял женщинам. Он искал и не находил, что его смущало.

Открыв ворота, он загнал машину на участок, помог своей спутнице выбраться, повернулся к воротам, чтобы их закрыть, и нос к носу столкнулся с невысоким худеньким мужичком лет шестидесяти, одетым в камуфляжный костюм и резиновые сапоги. Впрочем, невысоким он выглядел с высоты двухметрового зиминского роста – как правило, большинство людей казались ему маленькими. В руке мужик держал топор.

– А-а-а, Снежаночка! А я-то думаю, кого опять нелегкая принесла? Машина-то незнакомая, и на участок заезжает, по-хозяйски так. А тут и без лишних чужаков беда. Ишь, чего удумали, хулиганье! По домам шарить!

– Здравствуйте, Роман Юрьевич, – отозвалась Снежана, и ее вежливость Зимину тоже нравилась, потому что сейчас люди не любят отягощать себя правилами приличий, кивнут, в лучшем случае, да и хватит. – Познакомьтесь, это мой новый друг, его зовут Михаил Евгеньевич, он любезно согласился отвезти меня сюда. Что случилось-то?

– То и случилось. – Мужик сорвал с головы охотничью кепку и начал мять ее в руках, явно волнуясь, – иду я днем по нашему с Лаской маршруту. Ласка – это собака моя, – счел нужным пояснить он. – Через забор глядь, а дверь-то в ваш, Снежана, дом нараспашку стоит.

– А вы всегда смотрите через забор? – уточнил Зимин. – Тут такой забор, что вам сквозь него не видно.

– Ух ты, глазастый какой, чисто следователь, – мужчина запыхтел, словно с досады, – а через забор я смотрю в одном месте, там ворота, видишь, неплотно сходятся, щелка остается, через нее я и гляжу. Не скажу, что каждый день, – чего нет, того нет, – но пару раз в неделю поглядываю, потому что за присмотр я ответственный. Так у нас заведено, да, Снежаночка?

– Да, Роман Юрьевич.

– И когда вы в прошлый раз смотрели в эту самую щелочку?

– Так, почитай, в субботу. Тогда все в порядке было, дверь заперта.

– А сегодня, значит, отперта.

– Ну да. Я за ключом от калитки-то сбегал, на участок зашел, на крыльцо поднялся, покричал для приличия. Вдруг, думаю, хозяева приехали, ну, то есть вы, Снежаночка, с мамой. Но нет, никто не отвечает. Я внутрь зашел, а там, мать честная! Погром, чистый погром. Все вверх дном перевернуто. Ящики из комодов выворочены, из шкафов все выброшено.

– И вы не побоялись один в дом заходить? А если бы тот, кто беспорядок учинил, все еще оставался там?

– А если бы и оставался, – мужик усмехнулся и вдруг, прямо на глазах, словно стал выше ростом. – Я в прошлом кадровый офицер, в Афгане воевал, мне бояться непривычно. Да и когда я за ключом от калитки бегал, топор прихватил. Вот, – он поднял его, демонстрируя недогадливому Зимину. – Впрочем, не было тут никого. Я весь дом обошел, даже на чердак поднялся. Там тоже все вверх тормашками, но лихоимцев нет.