Читать книгу - "Приключение знатного холостяка (сборник) - Артур Конан Дойл"

Теперь проблема определилась четко – не уступающая в странности ни единой из всех, с какими мне приходилось сталкиваться. Макферсон пробыл на пляже никак не долее четверти часа. Стэкхерст вышел из «Фронтона» следом за ним, так что тут сомнений никаких быть не могло. Он намеревался искупаться и разделся, как свидетельствуют отпечатки босых ног. Затем внезапно он вновь натянул свою одежду, причем кое-как, не застегивая, – и вернулся наверх, не искупавшись или, во всяком случае, не вытираясь. Причиной же перемены его намерения стало то, что его бичевали свирепым, бесчеловечным образом, пытали так, что в агонии он прокусил себе губу, а затем бросили, когда силы у него хватило, чтобы добраться до верха и там умереть. Кто совершил это варварское преступление? Правда, в подножье обрывов имелись ниши и пещерки, но восходящее солнце светило прямо в них, и укрыться там было нельзя. Фигуры на пляже в отдалении? Казалось, они находились слишком далеко, чтобы иметь касательство к преступлению. А широкая лагуна, в которой намеревался искупаться Макферсон, находилась между ним и ими, накатывая волны на подножье обрыва. В море неподалеку маячили два-три рыбачьих баркаса. Этих рыбаков, видимо, придется допросить попозже. Направлений для расследования было несколько, но ни одно не вело к сколько-нибудь определенной цели.

Когда я наконец вернулся к телу, вокруг уже собралось несколько случайных прохожих. Стэкхерст, разумеется, по-прежнему оставался там, и как раз подошел Йен Мэрдок с Андерсоном, деревенским констеблем, дюжим, с огненно-рыжими усами, принадлежащим к тому типу медлительных солидных сассексцев, чья тяжеловесная молчаливость прячет немалую толику здравого смысла. Он внимательно выслушал все, что мы рассказали, делая заметки, и наконец отвел меня в сторону.

– Я буду рад вашему совету, мистер Холмс. Мне такое дело не очень по плечу, а начальство в Льюисе меня не помилует, если я напутаю.

Я порекомендовал ему тут же послать за его непосредственным начальником и доктором, а также обеспечить, чтобы до их приезда тут ничего не трогали и как меньше новых следов оставлялось бы на пляже. Тем временем я обыскал карманы покойника, обнаружив носовой платок, большой нож и футлярчик для визитных карточек. Из него торчал листок бумаги, который я развернул и отдал констеблю. Женским нечетким почерком на листке было написано: «Буду там, можешь не сомневаться. Моди». Несомненно любовная интрижка, свидание, но когда и где, оставалось неизвестным. Констебль убрал листок в футлярчик, который вместе с ножом и платком вернул в карман плаща. Затем, поскольку делать там ничего не оставалось, я вернулся домой позавтракать, предварительно обеспечив исчерпывающий обыск подножия утесов.

Часа через два пришел Стэкхерст и сообщил мне, что тело доставлено в «Фронтон», где будет проведено дознание. У него были и некоторые другие важные новости. Как я и ожидал, в пещерках внизу обрыва ничего найдено не было, но он просмотрел бумажки в столе Макферсона, среди которых оказались интимные письма некой мисс Мод Беллами из Фулуорта. То есть мы теперь знали, кем была написана записка.

– Письма в полиции, – объяснил он, – и я не мог их принести. Но, без всяких сомнений, это не было простой интрижкой. Хотя я не нахожу никакой связи с ужасной трагедией, если не придраться к тому, что барышня назначила ему свидание.

– Но вряд ли у лагуны, куда вы все ходите купаться, – заметил я.

– Чистая случайность, что с Макферсоном не было студентов.

– Действительно ли случайность?

Стэкхерст сдвинул брови, задумавшись.

– Йен Мэрдок задержал их, – сказал он. – Потребовал разбора какого-то алгебраического примера перед завтраком. Бедняга, все это его просто сокрушило.

– Однако, насколько я понял, друзьями они не были.

– Да, одно время. Но год назад, если не больше, Мэрдок настолько близко сошелся с Макферсоном, насколько это возможно при его характере, отнюдь не самом уживчивом.

– Я так его себе и представлял. Помнится, вы мне что-то говорили о ссоре из-за дурного обращения с собакой.

– Она благополучно уладилась.

– Но, быть может, оставила желание поквитаться.

– Нет-нет. Я уверен, они стали настоящими друзьями.

– Ну, в таком случае следует заняться девушкой. Вы ее знаете?

– Ее все знают. Местная красавица – подлинная красавица, Холмс, и привлекла бы к себе внимание где угодно. Я знал, что Макферсон был в нее влюблен, хотя понятия не имел, что дело зашло настолько далеко, насколько указывают эти письма.

– Но кто она?

– Дочь старого Тома Беллами, владельца всех прогулочных лодок и купален на колесах в Фулуорте. Поначалу он был рыбаком, но теперь стал довольно состоятельным человеком. Делом он управляет вместе с сыном Уильямом.

– Не сходить ли нам в Фулуорт поговорить с ними?

– Под каким предлогом?

– О, найти предлог нетрудно. В конце-то концов, несчастный не сам так себя пытал. Какая-то человечья рука сжимала рукоятку бича, если действительно полосы эти оставил бич. Круг его знакомых в таком захолустье по необходимости был ограничен. Так исследуем этот круг по всем направлениям, и, конечно же, мы сумеем обнаружить мотив, который приведет нас к преступнику.

Прогулка по благоухающим тмином холмам могла бы показаться очень приятной, если бы наши мысли не были отравлены ужасной трагедией, которой мы оказались свидетелями. Деревня Фулуорт расположена в ложбине, полумесяцем охватывающей бухту. Позади старинной деревушки на склоне виднелись дома современной постройки. Стэкхерст повел меня к одному из них.

– Вон «Гавань» – название, выбранное Беллами. Дом с угловой башенкой и шиферной крышей неплох для человека, который начал с пустого места… Черт возьми, только поглядите!

Калитка «Гавани» открылась, и из нее вышел мужчина. Не узнать эту высокую угловатую нескладную фигуру было невозможно: Йен Мэрдок, математик. Секунду спустя он оказался перед нами на дороге.

– О-о! – сказал Стэкхерст. Мэрдок кивнул, искоса взглянув на нас этими странными темными глазами, и прошел бы мимо, но директор схватил его за рукав.

– Что вы там делали? – спросил он.

Лицо Мэрдока вспыхнуло от гнева:

– Я ваш подчиненный, сэр, под вашим кровом. Но я не знал, что обязан отчитываться перед вами в моих личных делах.

Нервы Стэкхерста были перенатянуты после всего, что ему пришлось вынести, иначе, пожалуй, он сдержался бы. Но теперь он рассвирепел:

– В данных обстоятельствах ваш ответ – чистейшая наглость, мистер Мэрдок.

– Ваш вопрос, возможно, подходит под то же определение.

– Я не раз спускал вам ваши дерзости. Но эта будет последней. Будьте любезны заняться устройством своего будущего как можно быстрее.

– Я так и намеревался. Сегодня я лишился единственного, кто делал жизнь в «Фронтоне» терпимой.

Он широким шагом продолжил свой путь, а Стэкхерст провожал его яростным взглядом.