Читать книгу - "Матрешка в перьях - Дарья Донцова"

Поняв, что вернулась моя гостья, я заулыбалась. Кстати, в паспорте у нее написано: «Евгения Ивановна Буданова», но с недавнего времени она откликается исключительно на имя Эжени. Или Эжи.

– Прекрасный специалист! – продолжила Женя, вбегая в столовую. – Сразу нашел причину подавленности Бони: у его матери тяжело протекала беременность, затем были неудачные роды, вот мы и имеем гору неприятностей. Но не стоит унывать! Главное, проблема обозначена! Спасибо друзьям из «Изменись», что подсказали нужного человека. Ничего, сыночек, мама тебя сделает веселым и счастливым… А это что? Боже, какая уродская картинка! Что на ней намалевано? Это кто? Пятиногая лошадь или собака? Нет, ни псы, ни лошади не способны ездить на мопеде, а тут не пойми кто сидит на мотоцикле. Или на чем? Ой, Лампа, прости, это же, наверное, рисунок Кисы. Черт, я была бестактна! Для детсадовки малышка прекрасно рисует. Надеюсь, крошка не слышала мои глупые комментарии? Боня, Боня! Куда подевался вредный мальчишка? Боня, немедленно отзовись! Боня, не ходи к Кисе, она вчера простудилась, еще заразишься… Боня! С ума сойти, какой неслух!

– Успокойся, – остановила я Эжени, которая держала в руках приглашение Жанны. – Роза Леопольдовна повела девочку в бассейн, они вернутся часа через два, не раньше. И Киса совершенно здорова.

– Она вчера кашляла, – возразила Эжени. – Прямо задыхалась! У меня сердце кровью обливалось это слушать. Твоя няня чудовище! Подопечная заходится в коклюше, а Роза преспокойно у телика расселась. Я сразу принесла коробочку с потрясающими пастилками от хронического бронхита. Купила их в лучшей аптеке…

– Хочешь чаю? – невежливо перебила я Буданову.

– Наливай, – кивнула та. И продолжила: – Даю няньке упаковку с леденцами, а она, вместо того чтобы сразу кинуться лечить девочку и положить ей в рот проверенное средство, заявила: «Не волнуйтесь, ребенок просто поперхнулся печеньем». Ну ничего себе! Киса позеленела, посинела, покраснела, чуть не умерла…

Я наполнила чайник водой, попутно размышляя. Если сложить Эжи и Жанну, как следует их перемешать, а потом разделить на две части, то получатся две нормальные женщины. Сейчас же они как плюс и минус, полярно разные личности.

Златова занята исключительно собой, чужие дети ее не волнуют, и она более чем равнодушна к домашним животным. Думаю, если на глазах у Жанны кто-то вывалится с сорокового этажа, она, скорей всего, скажет: «Не следовало стоять у окна! Ничего, замажет ссадины йодом, и все, нечего из-за пустяка в «Скорую» звонить! Вы полагаете, человек разбился насмерть? Ну, тогда тем более нет смысла звать докторов, не помогут. И нам вредно нервничать. Если упавший умер, то беспокоиться уже не о чем. Давайте лучше кофейку попьем».

А Эжени, увидев крохотную царапинку на чьей-то руке, завопит: «Боже! Ужас! Катастрофа! Скорее хирурга! Реаниматолога! Готовьте операционную! Кровь течет рекой! Спасайте несчастного!»

Жанна считает, что любая собака должна жить в будке, сидеть на цепи, охранять хозяев и добывать себе корм собственноручно, то есть, простите, собственнолапно. Кошки, на взгляд Златовой, и вовсе бесполезные существа. При упоминании хомяков, крысок, хорьков, попугайчиков, морских свинок соседка округляет глаза и спрашивает:

– Ну и зачем они нужны?

Вот к черепахам Жанна относится хорошо, ведь из них варят вкусный суп. Пару лет назад она слетала на какие-то острова, походила по местным ресторанам и с той поры считает тортил полезными созданиями.

Эжени готова зацеловать любую дворовую собаку, кошку и даже мышь. Моих мопсов она залюбила почти до смерти. Фира и Муся, обожающие путаться у людей под ногами и всегда бдительно поджидающие, когда обедающий человек уронит на пол кусочек чего-то вкусненького, заслышав вопль Эжени: «Мои сладенькие плюшечки!», с несвойственной им скоростью ныкаются в самые укромные, по их разумению, углы. Муся, например, сопя от напряжения, залезает под мою кровать, а Фира, у которой более толстая попа, несется в ванную, ложится на пол и прикидывается ковриком. Но маскировка не помогает. Эжи вытаскивает Мусю, потом бежит в ванную и хватает Фиру, при этом она безостановочно верещит:

– Мусенька, ты почему забиваешься под койку? Страдаешь аутизмом? Не переживай, я тебя обязательно вылечу! Где градусник? Куда подевались таблетки «Отличное настроение» для собак? Фирочка, зачем ты разлеглась на холодной кафельной плитке? У тебя жар? Нет сил? Ноги не ходят? Ничего, я сделаю тебя здоровой!

Собаки пытаются отползти в сторону, однако не тут-то было. Через пару секунд у Муси в попе торчит термометр, у Фиры полна пасть самых лучших в мире гомеопатических средств от простуды, а Эжени продолжает обнимать-утешать-целовать почти впавших в кому от навязчивых проявлений любви собак.

Как любит говорить моя свекровь Капа: «Что слишком, то плохо». Я не часто соглашаюсь с ее мнением, но в данном случае она права. И больше всех мне жаль Боню, которого Эжени из самых лучших побуждений таскает по врачам, постоянно кутает, кормит по часам исключительно здоровой пищей, не разрешает бегать и играть с мопсихами, укладывает спать в стеганой пижаме, предварительно бдительно проверив, не открыта ли в спальне форточка, постоянно тискает несчастного. Неудивительно, что Боне понадобился психотерапевт. Вот только не пойму, как тот работал с клиентом? Как психолог с ним договорился? Лично я за неделю проживания Эжени в нашей квартире не услышала от замороченного малыша ни одного звука. Боня не умеет разговаривать.

– Мальчик мой, пришел наконец-то! – бурно обрадовалась Эжи. – Господи, ты до сих пор в куртке и ботинках! Небось вспотел! Иди скорей сюда, мамочка сыночка переоденет.

Я с сочувствием посмотрела на крошечное существо, которое, опустив голову, брело к Эжени, еле-еле перебирая ножками, и не выдержала:

– Оставь его хоть на минуту в покое. Сними с несчастного куртку, размотай шарф, стащи пуловер, освободи его от сапог. На улице июнь, а не декабрь. Отпусти Боню побегать по коридорам с Фирой и Мусей.

– Нет, его надо переодеть в домашний комбинезончик. Бонечка сейчас ходил по квартире в уличном, вспотел, и если не натянуть на него тоненькую курточку со штанишками, он обязательно простудится! Ведь в столовой открыта форточка! – возразила Буданова.

– Боня не может вспотеть, – отрезала я.

– Почему? – удивилась Эжи.

– Позволь напомнить, что Боня собака породы чихуахуа, у него нет потовых желез, – хмыкнула я.