Читать книгу - "Блюз мертвых птиц - Джеймс Ли Берк"

— Ты — лучше всех, — сказал я.

— Помните, как вы меня спасли после той аварии? Вы были так добры. Позаботились обо всем, у меня совсем не было проблем.

Тогда не она одна попала в переплет. Насколько я помнил, в той аварии пострадали аж три машины, но я не стал заострять внимание на этом факте. Самым интересным аспектом автомобильных аварий Ти Джоли всегда были ее письменные показания на месте происшествия. Насколько я помню, вот точная цитата из ее протокола:

«Я сдавала задом, когда вдруг, прямо из ниоткуда, возник этот фонарный столб и ударил меня в бампер».

Или:

«Я поворачивала налево, и тут что-то перегородило мне дорогу, поэтому, стараясь быть вежливой, я включила поворотник и поехала через школьную автостоянку. Откуда мне было знать, что въезд в это время был на цепи, обычно этой железяки там и в помине нет».

Ну и:

«Когда включился задний ход, господин Фонтено складывал мои продукты на заднее сиденье, и дверная ручка зацепилась за рукав его пальто, и его протащило по улице, и он стукнулся о заправочную колонку, которая вдруг взорвалась. Я попыталась оказать ему первую помощь и сделать искусственное дыхание рот в рот, но он уже проглотил вот такой вот огроменный кусок жвачки, так что пожарному даже пришлось вытаскивать его пальцами. Думаю, господин Фонтено чуть не откусил ему палец, и при этом даже не извинился».

Ти Джоли налила в стакан со льдом «Доктор Пеппер», положила туда ломтик лайма и трубочку и поднесла его к моим губам. На ней была рубашка с длинными рукавами, раскрашенная розовыми и зелеными цветочками, бледно-голубая пушистая плиссированная юбка и туфельки, выглядевшие крошечными на ее изящных ножках. Можно сказать, что Ти Джоли была рождена для фотокамеры, и ее естественная красота так и напрашивалась на то, чтобы ею восхищались на сцене или в модных журналах. Ее лицо имело утонченные черты, миндалевидные глаза, а волосы были такими волнистыми, как будто она недавно расплела косички, но так они выглядели всегда.

— Я щас чувствую себя эгоисткой, потому как пришла не только дать вам «Доктор Пеппер» и айпод, — продолжила она. — Я пришла кой-чего у вас спросить, но пока не буду.

— Ты можешь задавать любые вопросы, Ти Джоли, потому что я даже не уверен, что ты действительно здесь. Днем и ночью мне снятся те, кто умер давным-давно. В моих снах они живы и стоят прямо за моим окном, солдаты Конфедерации и другие несуществующие люди.

— Издалека им пришлось топать, а?

— Можно и так сказать, — ответил я. — Моя жена с дочерью были здесь недавно, и я уверен, что они живы. Но вот насчет тебя я не уверен. Не обижайся, пожалуйста. Просто так я себя чувствую в последнее время.

— Я знаю кое-что, чего не должна знать, мистер Дэйв, и это меня очень пугает, — произнесла девушка и вся сжалась.

Ти Джоли сидела на стуле, плотно прижав друг к другу лодыжки и сплетя пальцы на коленях. Я всегда считал ее высокой, особенно когда видел ее на сцене зайдеко-клуба.[3]Там она пела и играла на кроваво-красной электрогитаре. Сейчас она выглядела меньше, чем еще несколько минут назад. Девушка подняла личико и заглянула мне в глаза. В уголке ее аккуратного рта виднелась маленькая родинка. Я не знал, что она ожидала от меня услышать.

— Ты связалась с плохими парнями? — спросил я.

— Я бы их так не назвала. А чего вы спрашиваете?

— Потому что ты хороший человек и иногда доверяешь людям, которым не следует доверять. Хорошие девушки заводят знакомства с плохими парнями. Поэтому многие из нас, мужчин, не заслуживают их.

— Ваш отец погиб на взрыве в нефтяной скважине в Заливе, а вы были во Вьетнаме, да?

— Да, он работал на буровой вышке.

Как и со многими креолами и каджунами, временами ее речь не просто было понять. Ти Джоли не соблюдала никакой грамматики, ее словарный запас был ограничен, но благодаря ритмике ее языка и местному акценту ее было всегда приятно слушать. Звук ее голоса словно доносился из более мягких и сдержанных времен и ласкал слух, даже когда она говорила не очень приятные вещи, в данном случае о смерти моего отца, Большого Олдоса.

— У меня есть мужчина. Он ушел из семьи, но не развелся. Многие знают его имя. Знаменитые люди приезжают туда, где мы живем. Я слышала, как они говорили о центраторах. Вы знаете, что это такое?

— Они используются внутри обсадных труб в буровых скважинах.

— Много-много людей умерло, может, потому что — этих центраторов не хватило, или еще чего.

— Я читал об этом, Ти Джоли. Это общеизвестно. Тебе не стоит беспокоиться из-за того, что ты об этом знаешь.

— Мой мужчина делает бизнес с опасными людьми.

— Может быть, тебе стоит уйти от него?

— Мы собираемся пожениться. У меня будет от него ребенок.

Я посмотрел на стакан с «Доктором Пеппером», стоявший на прикроватной тумбочке.

— Хотите еще? — спросила Ти Джоли.

— Да, но я могу держать стакан сам.

— Но я ж вижу, что вам больно, когда вы двигаетесь, — сказала она и поднесла стакан с торчащей из него соломинкой к моему рту. — Вас порядком попортили, а, мистер Дэйв?

— Что правда, то правда, — согласился я.

— Они подстрелили и вашего друга, мистера Клета?

— Да, подстрелили нас обоих, но ни один из них не ушел. И ни один не вернется.

— Я рада, — легко произнесла Ти Джоли.

Я слышал за окном шум дождя и ветра, швырявшего через крышу остатки листвы с дубов и иголки с редких сосен.

— У меня всегда есть моя музыка и кусок земли, которую мой отец завещал мне, моей сестре и маме, — проговорила она. — Я пела в группе «Бон суар, Катин». Я была королевой Фестиваля Раков в Бо Бридж. Как вспомню те дни, так кажется, что с тех пор прошло десять лет, а не два. Много чего может измениться за короткое время, да? Моя мама умерла. Теперь остались только я, моя маленькая сестра Блу и мой прадедушка в Сент-Мартинвилле.

— Ты — великолепный музыкант и у тебя прекрасный голос. Ты красивая и добрая девушка, Ти Джоли.

— Когда вы так говорите, мне от этого как-то не радостно. Скорее, грустно.

— Отчего же?

— Он говорит, что я могу сделать аборт, если захочу.

— Это у него такое предложение?

— Он еще не получил развод. В принципе он не плохой человек. Вы его знаете.

— Не говори мне его имя, — попросил я.

— А почему?

«Потому что у меня может появиться соблазн всадить ему пулю между глаз», — подумал я.