Читать книгу - "Искатель, 2002 №5 - Станислав Васильевич Родионов"

задыхаясь и дрожа. Металл оказался настолько тяжелым, что своим весом стянул джинсы до колен. После грузного пояса ее трусики показались сотканными из паутины…

Процессу любви мешали не пластинки пояса — мешал серебряный кулон, ритмично стучавший ему в грудь.

Рябинин изменил своему правилу знакомиться с материалами дела загодя, до прихода вызванного. Сейчас же он читал заявление потерпевшей при ней, потому что и заявление принес, и потерпевшую привел милиционер из РУВД прямо в кабинет. Подследственность прокуратуры. Рябинину следовало решать вопрос о возбуждении уголовного дела и, само собой, принять его к своему производству. Он нервно поправил очки. Милиционер давно ушел, потерпевшая сидела тихо, словно попала на прием к врачу. Она и была у врача по социально-психологическим болезням — у следователя.

В сущности, никаких материалов не было: сопроводительная из милиции с резолюцией прокурора да заявление потерпевшей об изнасиловании, написанное ее собственной рукой. Дочитав, Рябинин неопределенно улыбнулся, чтобы смягчить свои слова:

— Ничего не понял…

Девушка промолчала. Она ждала, что следователь скажет дальше. Рябинину ничего не оставалось, как начать официальный разговор.

— Гражданка Богданова, вам известна ответственность за оговор?

— В милиции объяснили.

— Вы пишете «пристал на улице»… Как понять «пристал»?

— Как обычно пристают?

— Слово «пристал» имеет негативный смысл: грубо, нахально, с применением силы…

— Нет, без силы. Пошел рядом.

— Куда?

— Со мной.

— А вы куда шли?

— Домой.

— Вы не противились?

— Нет.

— Значит, он пошел вас провожать?

— Можно и так сказать.

— Разрешили это сделать незнакомому мужчине?

— Что здесь такого?

— Ничего, — согласился Рябинин с неохотой.

Следователь — это живой криминальный архив. Он мог бы порассказать про безобидные провожания. Прокуратура только что закончила дело на оригинального маньяка: провожал женщин так, чтобы путь лежал мимо туалета и насиловал только в них. В дамских. Попался на том, что изменил своему правилу — затащил девицу в туалет мужской.

— А мы познакомились, — оправдалась Богданова.

— Фамилию не назвал?

— Только имя, Артур.

— Одежду вы описали подробно… Примет или характерных деталей не заметили?

— На артиста похож, — вспомнила она характерную деталь.

— В чем это выражалось?

— Все какое-то киношное.

— Теперь вся молодежь на артистов похожа, — сообщил он скорее себе и замолк сердито.

Его вопросы выглядели глупостью: какое значение имеет, на кого похож этот Артур, если факт преступления не установлен?

Спросил уже с возросшим напором:

— Гражданка Богданова, теперь подробно про нападение.

— Когда мы шли по лестнице… — Она не то удивилась вопросу следователя, не то спохватилась. — Он не нападал.

— А что?

— Обнял.

— И?..

— Во мне все помутилось…

— В каком смысле? — спросил Рябинин, волей утопив другой вопрос «от счастья?»

— Все поехало….

— Куда? — Этот вопрос давить уже не стал.

— В глазах туман… Ноги ослабели…

— Ну и?..

— Прижал меня к стене и тут же изнасиловал.

— Богданова, раньше с мужчинами половые акты бывали?

— Да.

— И всегда туман, слабели ноги?..

— Только с Артуром.

— Чем это объясняете?

— Не знаю.

Следователь — это криминальный архив. В прошлом месяце он кончил дело на Валентину Шансову. В просторечии, Вальку-шанс. Видная дама, в строгом костюме, похожая на референта из министерства. В руке непременная газета, и не какая-нибудь эротико-криминальная, а типа «Коммерсанта». В тихом парадном Валька-шанс подкарауливала солидных семейных мужчин, рвала на себе платье и все застежки, сдирала лифчик и заявляла: «Плати, а то закричу». Многие платили, боясь огласки: ведь стыда не оберешься. Рябинин знал, что если жертва что-то заподозрила, то насильник зачастую уходит. Известный Чикатило бросал женщину, если та начинала его бояться.

— Богданова, вы этого Артура заподозрили в сексуальных намерениях?

— Нет, до лестницы он вел себя нормально.

— Он же обнял вас уже на первом этаже…

— Ну, это не считается.

— Пока в трусы не полез, не считается, — буркнул следователь понеразборчивее.

— Что вы сказали?

— Про одежду.

— Я не расслышала…

— Песню вспомнил: «Где вы, девчонки, короткие юбчонки…»

— Мода. — Она пожала плечами.

— Был такой эпизод. Подошел парень к девице в юбчонке и прочел стих: «Под сенью хладных струй я вырвал первый поцелуи…»

— Это к чему?

— Вот и девушка его спросила: к чему? Мол, ухаживаю. А она — это не считается. Тогда он пригласил на чашечку кофе. Уже считается?

— Нормально, если в кафе.

— А там выпили бутылку вина. После кофе он предложил посидеть в парке под рододендронами…

— У нас не растут рододендроны.

— Ну, под осинами. И вот там, под осинами, он сделал то, что вы у меня не расслышали: полез к ней в трусы. Она кричать. Он бить. Она вырываться. Он душить. Эту девушку я потом осмотрел…

— В парке?

— Нет, в морге.

Она молчала. Было заметно, что в голове потерпевшей ее случай не сложился с тем, о котором рассказал следователь. А, не сложившись, вызвал неприятие.

— Разве можно так смотреть на жизнь?

— А жизнь… не такая?

— Жизнь — это клубок суеты, моды и рекламы.

— Хочется его распутать, — усмехнулся Рябинин.

Он вновь поймал себя на грехе, наверное, возрастном, — во время допроса растекаться по древу. И осмотрел девушку пристальнее: рослая, крепкая, с гордым разворотом плеч. Такую скоро не одолеешь. И потеряла сознание от прикосновения мужчины. Что-то новенькое в любви.

— Богданова, вы спортсменка?

— Раньше занималась гимнастикой. Сейчас танцую в ансамбле.

Его вопросы были дряблы и нецелеустремленны, поэтому ходить вокруг да около он перестал.

— Вы не хотели вступать в половую связь?

— Конечно, не хотела.

— Как это выразили?

Вопроса она не поняла, глядя на следователя неопределенно. Он помог:

— Сопротивление оказали?

— Нет.

— Почему?

— Я же сказала… Слабость, туман в глазах…

— Как ему было догадаться, что вы против?

Девушка не ответила. У американских юристов есть понятие «изнасилование на свидании». Но даже у американских юристов в понятие этого преступления входит применение силы. Из-на-силование, то есть насильно. Впрочем, есть понятие «приведение в беспомощное состояние». Самое популярное при помощи алкоголя.

— Богданова, спиртное пили?

— Нет.

— Имел он при себе какие-нибудь бутылки, сосуды, коробки?.. Съесть, нюхать чего-нибудь давал?

— Нет.

— Все-таки сами-то чем объясняете свое состояние? — Следователь переложил поиск причины на потерпевшую.

— Гипноз? — предложила она вариант.

Рябинин покачал головой задумчиво, не возразив и не улыбнувшись. Гипноз не гипноз… Говорят, любой человек покрыт, вернее, окутан, загадочной аурой, которая, надо полагать, излучает какую-то информацию. И каждый улавливает ее по-своему. Провидцы эту информацию считывают и предсказывают судьбу, слабые натуры делаются зависимыми. А женщины вот отдаются на лестничных площадках.

Рябинин молчал, ожидая подхода какой-то своей мысли. Он знал, что она идет. Ага, почему танцовщица обратилась в прокуратуру? Потому что ее изнасиловали. Это причина, а не повод. Не заметно, чтобы девица сильно переживала… Майор Леденцов