Читать книгу - "Игра против правил - Александр Сергеевич Рыжов"

Словом, следующие два с половиной года своей армейской службы Леша Касаткин, хоть и значился по ведомости матросом, но не на волнах качался, а носился как угорелый по льду. А что? Лед — та же вода, только в ином агрегатном состоянии.

Вначале ему не верилось в свалившееся счастье. Горизонты открывались воистину необъятные. Казалось, закрепившись в дубле, он вот-вот перескочит в основную «Аврору», завоюет с ней медали или кубок, а там и в сборную позовут. Чемпионат мира, Олимпиада… Будут отец с матерью сидеть перед телевизором и болеть за родимое дитя. А девушка Юля, будущая журналистка, с которой он познакомился, когда она пришла делать учебный репортаж об их клубе, наконец перестанет вредничать и подставит пальчик под обручальное кольцо. И все будет так светло, волшебно и распрекрасно, как бывает в сказках и в финалах индийских фильмов.

Однако время шло, а подававший большие надежды форвард Алексей Касаткин так и застрял в дубле и во второй лиге. Треклятое «не умеет думать» с подачи поганца Башкатова приклеилось к нему, как ярлык. А что значит «не умеет»? Это значит, что недостает ему хладнокровия и расчетливости. Чересчур азартен, эмоции подавляют разум. Эту фразу, кстати, не сам сочинил, а вычитал в характеристике, которую написал на него комсорг спортклуба Холмогоров.

Что ж, все правильно — и про эмоции, и про отсутствие хладнокровия. Но что поделать, если в пылу борьбы мозг работает совсем не так, как, скажем, за тарелкой борща в столовке или за книжкой в читальном зале.

К слову, о книжках. Он уже не срочник, осенью демобилизовался. Самое время задуматься над тем, куда пойти дальше. Можно попробовать поступить в техникум, рабочие специальности всегда востребованы. А с радужными иллюзиями касательно олимпийских медалей и мировой славы, видимо, надо расстаться. Баста, наигрался.

Шайба опять, как намагниченная, притянулась к клюшке. Он заставил себя не торопиться с броском, обвел одного защитника, второго, сблизился с вратарем и кистевым слева вколотил снаряд под перекладину. Белоногов дернулся, но поздно.

— Молодец, Касаткин! Можешь ведь, когда захочешь!

Мерси за комплимент, Николай Петрович. Но мы сейчас на тренировке, расписываем двусторонку между своими. Поэтому я не волнуюсь, сердце стучит ровно. Но скоро поедем на предновогодний турнир в Москву, начнутся серьезные игры, и тогда не услежу я за собой… Фатум у меня такой. Планида.

Были бы живы родители — дали бы верный совет. Но теперь они только в воспоминаниях — погибли в автокатастрофе полтора года назад, когда «Жигули» отца занесло на обледенелой мостовой. Вон оно как обернулось: лед подарил не радость, а беду. Эта потеря пошатнула Алексея, надломила в нем веру в собственные силы. И дальнейшее только укрепило в нем убежденность, что жизнь пошла вкривь. Стало быть, надо ее выравнивать.

Через две недели заканчивается год. Пусть же наступающий 1977-й принесет перемены к лучшему. С хоккеем или без — неважно.

— Касаткин, чего застыл? За кормой, за кормой следи!

Корма, согласно терминологии Николая Петровича, — это тыл, зона защиты. Все, что перед своими воротами и вплоть до центральной красной линии.

Клочков любит выстраивать игру от обороны. Всегда повторяет: «Нападающих в хоккее в полтора раза больше, чем защитников». Это к тому, что защитникам тяжелее, поэтому надо им помогать. Игра на скоростях — она такая: чуть зазевался, и шайба, которая только что была у чужих ворот, залетает в твои.

Касаткин понимает: Петрович прав. Но на площадке, как уже говорилось, рассудочность отказывает. Вошел в раж, мчишься без оглядки, думаешь только о том, как круглую хреновину в рамку запулить. Какой там расчет, требуха акулья…

Из-за этого и не берут в главную команду. Но будем откровенны: если б и взяли, это все равно бы не приблизило к мировой славе. Дела у нынешней «Авроры» идут ни шатко ни валко. Давно прошли те времена, когда она завоевывала кубок СССР и брала медали чемпионата. Последние три года стабильно занимает предпоследнее место и еле-еле сохраняет прописку в высшей лиге. В этом году было то же самое: на одно-единственное очко удалось опередить новосибирцев, а потом в стыковых матчах с грехом пополам переиграть «Моторист» из Пензы.

Новый сезон в сентябре вновь начался скверно. Болтались в привычном для себя низу таблицы или, как выражался Клочков, в трюме. Вот и выходит, что, даже возьми Башкатов Касаткина в основу, проку с этого перехода было бы ноль целых одна десятая.

Невеселые мысли оборвал свисток и вслед за тем — рык Николая Петровича:

— Меняемся воротами! Вбрасывание! Касаткин и Фомичев на точку!

Денис Фомичев — товарищ и одновременно соперник Касаткина. По команде товарищ, а по жизни — соперник. Играет, кстати, неплохо, обводчик классный, Клочков им доволен. Касаткин его уважает, но есть одно обстоятельство, которое мешает им стать настоящими друзьями.

Фомичев тоже на Юлю глаз положил. Цветы ей дарил, конфеты, на свидания приглашал. Алексея ревность заела, могли бы вдрызг рассориться, но Юля их обоих на дистанции держит. Капризная, дублеры-неудачники ее, видишь ли, не устраивают. А у Фомичева шансы звездой стать такие же мизерные, как у Касаткина. Его тоже в главную команду не берут.

Один Клочков в него верит, но этого мало. Не век же в молодежке куковать…

— Касаткин, ты чего ползешь, как баржа несамоходная? Разгоняйся!

Это что-то новое. Чтобы Петрович вперед гнал, такого еще не бывало. Видать, совсем погряз Алексей в раздумьях, выпал из игры.

Спохватившись, отобрал шайбу у Фомичева и понесся на всех парах к белоноговским воротам. Разогнался по-крейсерски, потом притормозил, клюшку для удара занес, но в этот момент въехал в правый бок защитник Валера Анисимов. Туша у него массивная, девяносто килограммов. Сбил с ног, впечатал в борт.

Анисимов в дубле — человек случайный. Он давно и прочно заигран за основу, но так случилось, что неделю назад, на выезде, подрался с капитаном челябинцев, два зуба ему выбил, за что и схлопотал дисквалификацию на два матча. Башкатов был в ярости и сослал его на перевоспитание к Клочкову. Анисимова это задело, нервничает, срывается на всех подряд.

Вот и сейчас перестарался. Приложил Касаткина так, что у того глаза чернотой заволокло. И это еще полбеды. Хуже, что обожгло пламенем правую руку между локтем и запястьем, противно хрустнуло внутри.

Алексей выпустил клюшку, сел на лед, дотронулся до поврежденного предплечья и не вытерпел, зашипел от боли.

Раздался свисток, движение на площадке прекратилось. Анисимов склонился над скорчившимся