Читать книгу - "Криминальный кураж - Марина Серова"

— В смысле? — я вскинула брови, ожидая продолжения и заранее намереваясь согласиться. А что делать? Хоть развлекусь, отдохну. Хорошо, что работы пока нет — весна не располагает к умственной и физической деятельности.

— Ну, мы решили отметить успешное завершение последнего проекта, — пустился в объяснения Сидоренко. — И я подумал: неужели одному идти? В конце концов, с дамой солиднее будет.

Это точно, солиднее.

— И где же вы собираетесь отмечать?

— На даче у Андрюхи, нашего руководителя отдела. Устроим шашлычок, пикничок с водочкой… — Сидоренко мечтательно закатил глазки, мерцавшие младенческой синевой, и томно сощурился на весеннее солнце. — Заодно майские праздники обмоем. Ну что, Танюш, согласна?

— Почему бы и нет? — философски откликнулась я.

А стоило бы тогда проявить большую рассудительность.

* * *

Я полулежала в кресле, закинув ноги на журнальный столик, пила кофе и курила «Честерфилд». За окнами накрапывал дождь, подчеркивая мое расслабленное полусонное состояние. Обидно, если шашлыки обломятся. Но нет — думаю, до этого не дойдет. Так даже романтичнее — жареное мясо на природе, под дождичком, среди свежевымытой листвы и травы.

С Сидоренко мы договорились, что он заедет ближе к вечеру. И мы отправимся на пикничок. Все-таки он забавная личность. Пока провожал меня до дома, умудрился отыскать лужу, хотя дождя не было черт знает сколько, и забрызгать свои ботинки вкупе с моими туфлями. Помимо этого едва не попал под машину, благо я успела вцепиться в его локоть и выдернуть из-под колес навороченного джипа. Хозяин джипа при этом кульбите осыпал нас «похвалами», демонстрируя завидное знание русского мата, несмотря на то что внешность у водилы была определенно нерусская.

Потянувшись и затушив сигарету в пепельнице, я отправилась на кухню сварить себе еще кофе. Недавно купила зерновую «Арабику» с неповторимым жестковато-обволакивающим вкусом кофейной горечи и бесподобным ароматом. В моменты, когда в моей квартире витает терпкий кофейный дымок, мне кажется, что жизнь прекрасна и удивительна. И вообще, я обожаю кофе. Не суррогаты, расфасованные в красивые жестянки с яркими наклейками, а нормальный зерновой кофе. Это моя слабость. Я кофеманка.

На гладко-черной поверхности кофе в джезве появилась пухлая пенка и начала подниматься к краям, стремясь затопить плиту. Быстро отключив газ, я оставила свежесваренный напиток на плите — пусть отстаивается. Сама же выудила из сумки замшевый мешочек с «костями», нежно прикоснувшись пальцами к мягкому материалу. Из мешочка юрко выскочили три кубика, на которых красовались цифры от одного до тридцати шести.

Эти додекаэдры — вторая моя слабость, не менее весомая, нежели зерновой кофе. Магические «косточки» не раз выручали меня из всевозможных неприятных ситуаций, а также предупреждали. Двенадцатигранники — не люди, они никогда не лгут. Вот только трактовка выпавших сочетаний достаточно сложна, ошибку допустить проще простого.

Сжав «косточки» в ладонях, сложенных «пирожком», я задала вопрос: «Чего мне ждать от вечеринки с Сидоренко?» Несколько секунд подождав, швырнула кости на кухонный стол. Я ожидала увидеть результат вроде: «Возобновление пылкой страсти» или «Скука» и уж никак не предполагала, что выпадет следующее сочетание: 10+18+27. Что там с трактовкой? Я покопалась в памяти, помогая мозговой деятельности почесыванием затылка, и наконец сформулировала: «Вы найдете огорчения и горе там, где искали забаву». И что теперь? Не ехать? Ну да, конечно, так прямо Сидоренко и отвяжется! К тому же я уже согласилась.

Нет уж, Татьяна Александровна, вы от опасностей не бегали и бегать не будете.

Настроив себя таким образом, я убрала магические «косточки» в замшевый мешочек, а мешочек обратно в сумку, после чего налила себе еще кофе.

Допив кофе, побрела собираться. Полагаю, вечерний туалет на пикнике не будет смотреться органично. Значит, остановлю свой выбор на любимом спортивном варианте.

Я влезла в узкие темно-синие джинсы и ловко застегнула их. Джинсовая ткань плотно обхватила мою тонкую талию. Натянув черную футболку, я выглянула в окно, где царила непогода, и дополнила свой туалет джинсовой же курткой. После чего вышла в прихожую, где у меня стоит большое зеркало, расчесала щеткой длинные светлые волосы пепельного оттенка — между прочим, цвет свой, от природы и от родителей, а не от парикмахерских ухищрений! — и показала язык очаровательному зеленоглазому отражению.

Джинсы эффектно облегали мои стройные ноги и бедра. Волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам, придавали облику нечто обвораживающее, чарующее. В общем, я довольна собственной внешностью и тщательно слежу за ней.

Едва я завершила последние приготовления — бросила в сумку, с которой не расстаюсь, пачку сигарет и зажигалку со стола, зашнуровала кроссовки, в дверь позвонили. После чего раздался странный грохот — словно перед самой моей дверью упало что-то достаточно тяжелое.

Отщелкнув замок, я взглянула вперед — и никого не увидела. Присвистнула, потом догадалась опустить глаза. И с трудом сдержала хохот. Ткнувшись носом в мой половичок, перед дверью вольготно развалился Иван Сидоренко. Ну конечно, этот без приключений не обойдется.

— Ванька, подъем! Или ты решил в качестве дверного коврика послужить? — пошутила я. — Учти, платить не буду.

Приятеля надо было спасать, и я протянула ему руку. Ох, зря я это сделала! В следующее мгновение мы лежали вместе — я поверх Ивана, в одной из классических поз Камасутры.

— Все бы тебе издеваться, — кряхтя и отчаянно пытаясь из-под меня выбраться, пожаловался Сидоренко.

— Слушай, Вань, как ты вообще живешь на свете? — придерживаясь рукой о косяк и с трудом принимая вертикальное положение, поинтересовалась я. — Тебя надо держать в «аквариуме» с обитыми матрацами стенами.

Но Ванька, занятый исключительно подъемом своей нескладной фигуры на задние конечности, мою реплику стойко проигнорировал. А поднявшись, спокойно поинтересовался:

— Ну что, мы идем?

— Разумеется, — кивнула я.

И мы отправились вниз.

— Только не это! — застонала я, узрев перед подъездом синий «жигуленок» пятой модели, принадлежащий Сидоренко и доставшийся ему от родителей. Такой тип за рулем — это хуже, гораздо хуже обезьяны с гранатой. Пока растерянный Ванька отыскивал ключи в карманах своих джинсов, я решительно заявила:

— Либо машину веду я, либо едем порознь, — при этом я с надеждой посмотрела на свою бежевую «девяточку». Она-то меня не подведет, в отличие от старой развалюшки Ивана, которая совершенно не смотрелась рядом с его крутыми джинсами.

— Ладно, веди, — поборов в себе джентльменские наклонности, разрешил Сидоренко и вручил мне ключи. — А я буду показывать, куда ехать.

— Только руками не маши, — попросила я, усаживаясь на продавленное сиденье задрипанной его «пятерки». Это было не пустое замечание: я неплохо знала Сидоренко и поэтому была в курсе, что он периодически начинает махать руками подобно ветряной мельнице. А когда сидишь за рулем, это не самое лучшее, что можно иметь по соседству.