Читать книгу - "Перекресток - Мэтт Бролли"

линии в сторону отступающего моря. Джефф отрегулировал оптику бинокля, и очертания незнакомца стали отчетливее. Нетривиальное время для рыбалки, ведь скоро рыбак не сможет забросить снасти так, чтобы хотя бы намочить наживку, но Джеффа это не особенно удивило. Целью морской рыбалки редко когда была непосредственно ловля, и Симмонс предположил, что рыбак искал такого же спокойствия, какое сейчас Джефф испытывал на острове.

В любом случае скоро этот человек получит свое и покинет берег.

Джефф стиснул свой бинокль, когда рыбак остановился как вкопанный и уронил снаряжение. На секунду ему показалось, что рыбак собирается повернуться спиной и убежать из поля зрения Джеффа – от увиденного, что находилось всего в нескольких метрах от него. Джефф прошептал: «Давай, подойди!» – он хотел этого. Время будто замерло. Но вот мужчина огляделся и медленно двинулся вперед. Джефф сосредоточился именно на фигуре рыбака, словно потеря незнакомца из виду могла привести к его исчезновению. Джефф задержал дыхание, когда мужчина упал на колени, а затем вытолкнул воздух из легких вместе с таким стоном, что сам испугался, не достигнет ли этот звук материка.

Только тогда он перевел бинокль – на долю секунды сфокусироваться на том, что обнаружил рыбак.

Почувствовал ли Джефф облегчение? Во всяком случае боль в животе усилилась, когда он пробирался через кусты диких пионов – Крутой Холм, а также соседний остров, Плоский Холм, были единственными местами в Великобритании, где росло это растение, – к пещере в известняковой скале. Отец показал ему это место, когда Джеффу было всего шесть лет. Это был их секрет, которым мужчина ни с кем не делился вплоть до последних двух дней. За эти годы и он, и отец провели много ночей в лагере рядом с укромным местечком, но ни один из них не хотел пользоваться убежищем в скале. Джефф никогда не спал в пещере и все так же пользовался одноместной палаткой во время кемпинга. В этом плане ничего не изменилось и сейчас, только теперь в пещере кое-кто находился.

Луч его фонарика нашел связанную фигуру. Человек заморгал от света, а Джефф вытащил кляп и влил ему в рот воду, как вино для причастия.

– Ты не обязан этого делать, – откашлявшись, сказал пленник.

Джефф сам не ожидал, что ему будет так легко игнорировать слова, произносимые этим человеком. Мольбы пленника растворялись в крике чаек и шуме моря. Джефф позволил ему сделать еще несколько глотков воды и снова вставил кляп. Глаза мужчины расширились от замешательства и страха.

Джефф показал пленнику то, что принес, а затем засунул это в карман грязных брюк мужчины.

Толстый ржавый гвоздь, пропитанный кровью.

Глава вторая

Луиза Блэкуэлл опустилась на корточки, чтобы попрощаться с племянницей. Глаза девочки уже были полны слез.

– Увидимся в следующие выходные, – сказала Луиза, но это обещание не успокоило малышку Эмили.

– Ты не могла бы остаться? – спросила девочка, которой всего три недели назад исполнилось пять.

Луиза прикусила губу и попыталась сдержать эмоции. В доме брата имелась свободная комната, но, если бы она осталась, все стало бы только хуже.

– Эмили, я с большим удовольствием провела сегодняшний день, но мне нужно возвращаться к работе.

– Ловить плохих парней?

Луиза поцеловала племянницу в щеку, притянула к себе и повторила:

– Ловить плохих парней.

Перед уходом женщина заглянула в гостиную.

– Я ухожу, Пол, – сообщила она брату.

– Да, пока. – Пол даже не оторвал взляд от экрана телевизора – следил за футбольным матчем. Он держал бокал красного вина, а бутылка на буфете уже опустела.

– Хочешь, чтобы я осталась? – спросила Луиза, но пожалела о вопросе, едва тот слетел с ее губ. Пол отхлебнул из бокала, вино запачкало его губы. Потом спросил:

– Думаешь, я не смогу присмотреть за собственной дочерью?

Эту присказку Пола Луиза слышала слишком много раз за последние два года.

Она знала, спорить с братом бессмысленно.

– Ну, ты знаешь, где меня найти.

Пол хмыкнул и вернулся к футбольному матчу. Как только Луиза стала открывать входную дверь, Эмили вцепилась в пальто своей тети. Хватка девочки была такой крепкой, что Луизе захотелось подхватить племянницу на руки и унести к себе домой.

– У тебя все будет хорошо, – сказала Луиза и осторожно разжала пальцы ребенка. – Иди и готовься ко сну. Уверена, папа почитает тебе, когда закончится футбол.

Эмили поджала губы и тяжело вздохнула. Этот жест был предельно душераздирающим и не по возрасту, поэтому Луиза проклинала бессердечие брата по отношению к дочери, несмотря на все случившееся с ним. Два года назад его жена Диана умерла, всего через две недели после постановки диагноза «рак кожи». Смерть Дианы от неизлечимой болезни в итоге оторвала от Луизы не только ее, но и Пола.

Блэкуэлл еще раз поцеловала племянницу, закрыла дверь и вышла на холодный октябрьский воздух.

В машине Луиза сидела и ждала, пока обогреватель прогреет салон. Все это время она боролась с желанием вернуться в квартиру брата, но вместо этого отправила сообщение матери, жившей всего в десяти минутах езды отсюда, и предложила ей навестить Пола сегодня же вечером.

Путешествие по трассе М-5 к новому месту жительства Луизы в Уэстон-сьюпер-Маре всегда было трудным, и не только потому, что она покидала Эмили. Каждый раз, когда Блэкуэлл ехала на юг и удалялась от любимого города, она испытывала глубокое чувство потери из-за ухода со старой работы в Основной следственной группе (MIT). Хотя официально Луиза Блэкуэлл базировалась в штаб-квартире Эйвона и Сомерсета в Портисхеде, большая часть ее работы в MIT проводилась в Бристоле.

Дорожный знак перед Эйвонмутским мостом оповещал о выезде из города, и дорога за ним вела будто в другой мир. Под бетонным переездом в водном канале стоял огромный танкер. Луиза представила глубину, удерживавшую судно на плаву, и ее настроение испортилось. Она могла бы остаться в Бристоле и ежедневно ездить на работу, но жить в Уэстоне было проще, чем ежедневно тратить время на дорогу.

Через сорок минут она съехала с автострады и, проехав короткий отрезок пути, оказалась возле своего нового дома. В Уорле, на окраине Уэстона, Луиза сняла коттедж с двумя спальнями сразу после того, как получила известие о своем переводе из MIT. Дом когда-то принадлежал пожилой даме, недавно скончавшейся, и ее семья отчаянно пыталась избавиться от него за небольшую ежемесячную плату. Но это явно не то место, где Луиза Блэкуэлл представляла себя в тридцать восемь лет, к тому же она была моложе большинства жителей этого округа минимум на тридцать лет.

Блэкуэлл