Читать книгу - "Потерянная рукопись Глинки - Людмила Львовна Горелик"

– Николай Евстигнеевич, – обратилась к начальнику Вера. – А нельзя мне тоже с Катей съездить? Я помогу сборники довезти, вдвоем-то мы больше сборников сумеем взять – в Шаталове вон какой большой аэродром, пусть читают!

Сборники «Проблемы внедрения новых технологий» лаборатория выпускала каждый год; печатать статьи на машинке, а потом паковать книги и носить их на почту рассылать – была основная Верина работа. Шеф очень ревниво относился к сборникам: их продавали предприятиям за деньги. М. н. с., когда ездили в районы по другим делам, обязательно и сборники тоже развозили.

Сейчас он на минуту задумался. Маленькие острые глазки приобрели особо умное выражение, утратив на миг добродушную хитрецу.

– А что ж! – сказал он после недолгой паузы. – И съезди! Тут все равно тебе в понедельник делать нечего. – Лицо его уже приняло обычное выражение. – Съезди, деука! Довезете вдвоем двадцать штук? Да что вам – молодые, здоровые! Деуки у меня огонь! Ты упакуй получше, – он опять уже к одной Вере обращался, – упакуй и новую накладную сделай – пусть за двадцать перечисляют. Если что, скажите, ничего, мол, не знаем. Сколько велели, столько и привезли, пусть за двадцать расписываются. Не назад же нам везти, скажите!

Бабушка к известию о Вериной командировке в Шаталово отнеслась практически равнодушно.

– Давно я там не была… – сказала она. – Ну, съезди, посмотри на нашу родину… Тем более Фенька говорила, что плох уже дед Матвей… Зайди обязательно к нему, привет передавай им с Прасковьей от меня – от Нюрки, скажи, привет.

Дед Матвей оставался в Шаталове с женой Прасковьей, их единственная дочь Надя давно вышла замуж за летчика и уехала на Дальний Восток.

В воскресенье Вера сходила и к тете Фене, сообщила новость о поездке. Тетя Феня проявила больший, чем бабушка, интерес, обрадовалась даже.

– Как раз отвезешь деду «подорожник», – сказала она. – А то я уж думала, как передать. Прасковья «подорожник» просила: помрет скоро дед, а у них там не купишь.

– Какой подорожник? – не поняла Вера.

– Ну, «подорожник»… Его в гроб кладут, на лоб покойнику. В соборе я купила для деда Матвея. Тоже не всегда есть, но я купила. Только ты ж смотри ему не говори и не показывай. Отдашь потихоньку Прасковье – и все.

И она достала из комода узкую черную ленту с золотой надписью.

Так Вера и поехала в Шаталово – со сборниками и «подорожником».

– На аэродроме девушки справились быстро. Документация к их приезду уже была оформлена, а лишние сборники приняли на удивление спокойно. Главбух, правда, ехидно посмотрела на главного инженера и покачала головой.

– Ну ладно, деньги там небольшие, с нас не убудет, – примирительно сказал тот.

Дом деда Матвея тоже нашли легко, им сразу показали, куда идти, да и тетя Феня рассказывала, как добраться от аэродрома. Немного помедлили возле входа с большую избу, собранную, видимо, еще до революции из мощных бревен, теперь посеревших от бессчетных снегов и дождей. Вера постучалась. Ответили не сразу, только когда постучалась в третий раз.

– Да… Входите, открыто там, – донесся слабый голос. И Вера с Катей вошли.

Изба представляла собой одну большую комнату с печкой посередине, с покрытым клеенкой столом у одной стены и с кроватью у другой. В углу висели три иконы – одна большая, Казанской Божьей Матери, и две поменьше. Из них одну Вера не знала, не поняла, что за икона, а на другой был Николай Чудотворец. На расстеленной кровати, укрытый одеялом с пододеяльником, лежал старик. Но какой это был старик! Вера про таких только в книжках читала. Ни до, ни после она такого лица в жизни не видела. Может, только на картинах старых?

У деда было вроде и обычное лицо с выцветшими голубыми глазами, с правильными чертами, с небольшой седой бородкой… Удивительным было его выражение. Необыкновенный покой, смирение и благожелательность ко всему миру – к пришедшим неизвестно откуда посетительницам в том числе – выражало это лицо. Не только Вера, но и всегда бойкая Катя растерялась, остановилась молча посреди избы при виде лежащего на постели старика. Катя все же первой пришла в себя.

– Здравствуйте! – сказала она. – Вас дедушка Матвей зовут? А мы к вам… К вашей жене, точнее… Вот Вера – родственница…

И Вера, выйдя из ступора, робко кивнула:

– Здравствуйте!

– Здравствуйте! – ответил старик. И с тем же ясным выражением лица («Как из другого мира смотрит», – подумала Вера) приветливо добавил: – Да, Матвей. Болею я, не встаю. Хозяйка моя в огороде, сходите туда за ней.

Девушки гуськом вышли в сени и оттуда толкнули другую дверь, не ту, в которую входили. Вышли действительно в огород, довольно большой. Хозяйка была там. Стоял сентябрь, и она выдергивала из земли свеклу, складывала в кучу.

При виде гостей она разогнулась, оказавшись высокой, нескладной, сильно сутулой старухой в темной одежде и в темном фартуке поверх фуфайки.

Вера, поздоровавшись, представилась, объяснила, кто она такая. От смущения сразу же стала не только передавать приветы, но и про «подорожник» сказала.

Тут старуха разволновалась, спросила испуганно:

– Вы его деду не показывали?

– Нет, что вы! – хором ответили девушки (Катя тоже подключилась). – Мы не показывали, конечно, и не говорили ему ничего! Мы сразу к вам в огород пошли.

Старуха вздохнула с облегчением, потом пояснила:

– Дед давно плоховат, все ж скоро девяносто, я и заказала «подорожник». А позавчера он лег, сказал, что помирать будет. И не отговоришь его. Спасибо Фене передайте за «подорожник», у нас не купишь. Ты мне его незаметно отдай, чтоб он не увидел. Лучше не в избе. В сени выйдем, там и отдашь. – Последние фразы были обращены к Вере. Потом женщина опять повернулась к обеим: – Пойдемте в хату, пообедаем, вы проголодались, наверно. – И, запнувшись, опять в волнении добавила: – Только не говорите ж про «подорожник» при нем!

Катя и Вера к тому времени и впрямь проголодались. Блюда к обеду были поданы самые простые и при этом необыкновенно вкусные. Щи, тушеную картошку (и то и другое в чугунных котелках) Прасковья достала из глубин русской печки огромным ухватом. Огурцы (соленые и свежие) выложила на одну большую тарелку – полтарелки соленых, полтарелки свежих, каждый огурец разрезан пополам. За едой вспоминали родственников – Верину бабушку Аню и ее сестру тетю Феню. Вера от вкусной еды разрумянилась и совсем разошлась, свободно себя почувствовала.

– Бабушка с тетей Феней совсем не похожи! – рассказывала она. – Я уж не говорю про характер (бабушка