Читать книгу - "Грустная девушка у жуткого озера - Катерина Дементьева"

Это был скверный день. Каждую третью пятницу Наполеон получал в свое распоряжение проигрыватель – какая-то давняя договоренность с санитарами, ума не приложу, почему они ее соблюдали. И весь день, с восьми утра до того счастливого момента, когда кто-то из санитаров не терял терпение, обычно это происходило в районе девяти, десяти вечера, и не отбирал проигрыватель – все эти часы Наполеон крутил по кругу одну и ту же пластинку – сборник лучших хитов Квин. В детстве я наизусть знала, какая песня будет сейчас, сколько продлится, в какой момент отчаяние в голосе Меркьюри причинит мне физическую боль. Когда я подросла, несколько средне-неприятных минут в компании Анатолия принесли мою собственную договоренность, и я получила возможность покидать лечебницу – в каждую третью пятницу.

Интересное дело с этими договоренностями. Любитель коллекционировать чужие первые секс-опыты Анатолий давно уже здесь не работал, а я все не потеряла своей свободы. Иногда мне казалось, что мы живем в волшебном мире, где любые фразы становятся заклинаниями, а любые подарки только кажутся добрыми. У меня была возможность покидать лечебницу, и она позволяла мне сохранять видимость того, что работаю здесь, а не содержусь, она позволяла мне вырваться на несколько часов – но жестокое, злое в этом было то, что мне всегда приходилось возвращаться. Я боялась разного:

– что кто-нибудь из санитаров с позором поволочет меня обратно,

– что я потеряю эти несколько часов наедине с собой или хотя бы с формально нормальными людьми,

– что, если и выйдет сбежать, со мной случится что-нибудь ужасное. Я видела достаточно новостей, читала достаточно книг, чтобы усвоить – человеческая фантазия не знала границ в вопросах пыток.

Кстати, о пытках.

Это был скверный день. Я проспала, поэтому не успела ускользнуть до того, как Наполеон начал слушать Квин, и ох, воспоминания – о пластинке, о первых годах в лечебнице, о детстве – они обрушились на меня, обрушили мое давление, голову повело, стало даже холоднее, чем обычно, я испугалась, что сейчас меня не выпустят, поэтому поторопилась. Забыла взять шапку и перчатки, поэтому сразу же окончательно замерзла, но возвращаться не стала, закуталась в капюшон, как какая-то хренова Красная Шапочка, и пошла в лес.

Мне нужно было наслаждаться, шагать размеренно, чтобы оказаться в моменте, насладиться им, но было очень холодно и наслаждаться не получалось. Я думала о девушках в порно, которые обнаженные мастурбируют на снегу и выглядят совершенно довольными, думала о деревьях, которые трогали черными лапами сизое небо, но совсем не держали его, скорее ковыряли, пытались разорвать, чтобы оно скорее рухнуло, думала о том, как хотелось бы, чтобы интернет работал быстрее и без перебоев, и как хотелось бы сбежать из лечебницы, а лучше – вообще отсюда, но это ведь правда – если тебе некомфортно в одном месте, будет некомфортно во всех – сложность была в том, что я никак не могла принять это. Я была согласна, я понимала, но смириться не могла. Еще я думала, что, раз уж я Красная Шапочка, то мне, должно быть, полагается Волк – было бы здорово, чтобы это был Волк как в балете, который я видела однажды и который был совершенно о другом. Там Волк был не хищником, а партнером Шапочки, и они вместе пришли на бал, и у них был прекрасный танец, чувственный, стильный. Я люблю балет. Хотела бы посмотреть его по-настоящему.

Где-то на этой мысли у меня за спиной захрустели ветки, зачавкала грязь – вот они, мои волки. Не хищники, привлекательные или хотя бы опасные, просто местные мерзавцы. Мои ровесницы, ровесники, с некоторыми я, помню, играла в детстве, до лечебницы, некоторых помню только подростками, возможно, их родители переехали сюда или сослали только их – в любом случае было от чего озлобиться, а я была хорошей целью. Они окружили меня, начали толкать, шутить про Шапочку и Волка – эта метафора была дурацкой еще когда я подумала о ней в первый раз, а теперь она окончательно мне наскучила. Я отключилась, ушла в себя, в пустоту, тишину, темноту, а когда вернулась, обнаружила, что они еще не закончили. Как утомительно. Я стряхнула их руки – пришлось потолкаться, укусить одну, пнуть в промежность другого – и побежала. Они должны бы ориентироваться в лесу намного лучше меня, все-таки у них был каждый день, чтобы изучать его, а не три дня в два месяца, но нет, у меня легко получилось убежать, пусть я и была прекрасной мишенью – пунцовый плащ среди черных деревьев. Они меня упустили.