Читать книгу - "Краденые деньги не завещают - Алексей Макеев"

Припарковавшись возле приюта, он вошел в ветхое здание со следами начавшегося ремонта и вновь встретился лицом к лицу с уже знакомым ему важным стражем.

– Здравствуйте, я к заведующему. Полковник Гуров, я уже был здесь недавно.

– Да, я помню, – немного помолчав, ответил охранник. – Только он сейчас на обходе.

– Ничего, я подожду, – немного удивленный таким рвением в работе, проговорил Лев. Когда он подъехал к больнице, не было еще и восьми утра, и тот факт, что в столь ранний час заведующий уже на месте и выполняет свои медицинские обязанности, его по-настоящему изумил. – Так могу я пройти? – вновь обратился он к медлительному охраннику, кажется, и не собиравшемуся открывать «вертушку».

– А вы что, в кабинете хотите ждать? – недоуменно спросил тот. – Так он закрыт.

– И приемная закрыта?

– А-а, вы в приемной будете. Тогда ладно, проходите.

Гуров мгновенно проскочил через «вертушку» и углубился в недра приюта.

Не имея ни малейшего желания сидеть в приемной, он намеревался проникнуть в ту часть, где находились пациенты, и, если удастся, узнать что-нибудь дополнительное и интересное об их содержании вообще и о содержании Сергея Чугуева в частности. Однако, оказавшись перед дверью, ведущей в длинный коридор с палатами, сразу понял, что как минимум до окончания обхода ничего дополнительного узнать не сможет, так как коридор был абсолютно пуст, не считая дежурной медсестры. Заводить с ней разговор об особенностях внутреннего режима, в то время как из любой палаты в любой момент может выйти «главный начальник», было бессмысленно. Решив переждать, когда обход завершится, Гуров свернул в какую-то дверь, которая, в отличие от многих остальных здесь, была открытой, и оказался на лестничной площадке. Постояв там немного, Лев вдруг услышал шаги и чьи-то приглушенные голоса.

– А ты не знал, к чему оно может привести, такое сочетание? – раздраженно спрашивал голос, в котором полковник сразу узнал голос заведующего. – Кто из нас лечащий врач?

– Да я врач, Георгий Леонидович, я, – отвечал незнакомый голос. – Что мне теперь, застрелиться, что ли? Сами знаете, это опекуны просили. Кто-то им сказал, что очень эффективное лекарство.

– А ты не мог объяснить, какой эффект может получиться при сочетании его со стандартной терапией?

– Георгий Леонидович!

– Не ори, я не глухой.

– Вы сами знаете, людей не хватает, на мне вся шизофрения, у меня и так голова пухнет. Того и гляди сам с ними шизофреником сделаешься. Я и не подумал в тот момент. Попросили проколоть, я и проколол. Сами знаете, как они настаивали. Все уши мне прожужжали, что, раз уж им поручили «этого мальчика», они обязаны сделать все возможное.

– Да, только в итоге сделал это ты, а с полицией объясняться приходится мне.

– Но ведь ничего не случилось. Поговорил и ушел. Чего вы мне в первый же день после отпуска мозг выносите? Дайте опомниться, в курс дела войти.

– Вот предъявят тебе умышленные действия, войдешь тогда в курс дела.

– Но ведь это опекуны…

– Да перестань ты об опекунах! – в сердцах повысил голос заведующий. – Забудь! Они о чем угодно просить могут, а если ты лечащий врач, ты и должен контролировать процесс. В общем, если этот полковник, или еще кто-то опять сюда придет допрашивать, отвечай, как я тебе говорил. Скажешь, что лекарство это кололи отдельно и общий комплекс в это время не применяли, оно и так эффективное.

Мужчины ушли, а Гуров еще некоторое время стоял на лестнице, переваривая услышанную новость.

Пораженный тем, насколько точной оказалась его догадка, он еще больше уверился в том, что во всем происшедшем нет ни одной случайности и все недавние события – это части некоего дальновидного и хорошо продуманного стратегического плана.

«В целом то, что персонал приюта использовали «вслепую», вполне возможно, – размышлял полковник. – Наивно было бы думать, что к своим невменяемым пациентам здешние врачи относятся как к родным детям. Не избивают, как раньше, и то хорошо. А тут опекуны заботливые. Готовые отблагодарить за внимание именно к конкретному пациенту. Зачем же отказывать им? Попросили «проколоть», они и прокололи. Уколом больше, уколом меньше – какая разница? Хуже, чем есть, уже не сделаешь. Таким образом, те, кто был заинтересован в смерти Сергея, могли быть уверены в том, что рано или поздно она наступит. Не вообще как таковая смерть, а именно скоропостижная. И очень неожиданная для всех. В чем здесь нюанс? Понятно – во времени. Никто не может с точностью до секунды предсказать, когда оторвется тромб. Но, по-видимому, на этом этапе нашим таинственным друзьям гораздо важнее было избежать риска и малейших подозрений. Нужно было, чтобы «естественность» этой смерти не вызвала вопросов ни у кого – ни у полицейских, ни у врачей. Если бы одного курса «усиленной терапии» не хватило, не сомневаюсь, «настойчивые опекуны» инициировали бы проведение второго. Следовательно, они не торопятся и в случае необходимости могут ждать. Сколько? И от чего это зависит, вот что интересно узнать. Будут форсировать историю с дядей или могут залечь на дно, ссылаясь на сложности переоформления и оттягивая до бесконечности момент его реального вступления в наследство? «Если первый этап неизвестного нам плана – это Сергей Чугуев, то второй, несомненно, Борис Зиновьев. Что было задумано в отношении него? Навряд ли планировалось просто передать ему деньги. Гораздо вероятнее, что он либо должен в качестве наследника совершить какие-то конкретные действия, необходимые «кукловодам», либо просто перестать существовать, представив миру в качестве себя кого-то совсем другого. Сложноватая схема. Сначала один, потом другой. Но в определенном смысле – вполне оправдано и даже, можно сказать, идеально. Дядю из глухой деревни вот уже почти на протяжении года практически никто не видел в лицо. Кто может знать, какие изменения могли произойти за это время? Может, он весь мхом покрылся в этом своем лесу. Для подмены обстоятельства подходят не просто хорошо, а идеально. Бороду погуще отрастить – и паспорт менять не придется. Да, надо съездить к тете Фире, послушать, что она скажет…»

Гуров вышел из больницы, сел в машину и отправился в нотариальную контору. Офис нотариуса располагался недалеко от центра столицы, в том же районе, что и фонд «Милосердие».

Сверившись с записями в блокноте, чтобы уточнить номер дома, он припарковался в ряду разномастных автомобилей, выстроившихся вдоль тротуара.

Войдя в дверь, над которой находилась весьма солидная вывеска со словом «Нотариус», Лев попал в небольшой вестибюль, где несколько человек ожидали приема, сидя на диванчиках. Секретарша общалась с посетителями через окошечко, похожее на окошечко кассы, а за двумя дверями священнодействовали нотариусы.

– Мне нужна Омельянович Фира Израилевна, – сказал Гуров, протягивая удостоверение в окошечко. – Предупредите, пожалуйста.

Сделав серьезное лицо, молоденькая секретарша выпорхнула из своего «скворечника» и скрылась за одной из дверей.