Читать книгу - "Званый ужин в английском стиле - Валерия Вербинина"

— Возмутительно! — воскликнул Никита Преображенский. — Что вы себе позволяете?

Он хотел добавить еще что-то, судя по всему, весьма нелицеприятное, но графиня Толстая опередила его.

— Могу ли я узнать, — проговорила она, глядя прямо в лицо барону Корфу, который стоял у двери и никого к ней не подпускал, — по какому праву вы задерживаете нас и не даете нам уйти?

— Действительно! — поддержал ее адвокат. — Неслыханно, совершенно неслыханно! И если вы думаете, что вам сойдет с рук…

— Сойдет, — коротко ответил Александр, и тонкая жилка дернулась поперек его лба.

— Я хочу покинуть этот дом! — крикнула графиня Толстая. Она явно теряла самообладание. — Немедленно!

— Вы уверены? — прозвенел ей в ответ спокойный голос баронессы Корф.

Амалия вошла в гостиную. За ней вышколенной безмолвной тенью двигался Билли, и барон посторонился, пропуская их.

Павел Петрович беспомощно оглядел готовых вспылить, озлобленных гостей.

— Должен признаться, — несмело начал он, — мы не понимаем…

Не отвечая ему, Амалия обернулась к своему бывшему мужу и спросила:

— Ключи у вас? Очень важно, чтобы никто не мог покинуть дом, — добавила она по-английски, чтобы их не поняли посторонние.

— Я забрал все ключи, — ответил Александр тоже по-английски, протягивая две связки. — И запер двери, так что никто не уйдет отсюда, пока вы им не разрешите.

Амалия удовлетворенно кивнула.

— Сколько дверей в доме?

— Парадная и черный вход.

— Прекрасно. Вся прислуга на месте?

— Сколько я могу судить, да. Впрочем, надо будет уточнить у хозяйки.

— Благодарю вас, Александр Михайлович, — сказала Амалия, забирая ключи и передавая их Билли. — Вы мне очень помогли.

— Может быть, вы все-таки объясните нам, что происходит? — вмешался Иван Андреевич. — Почему господин барон не желает никого выпускать?

Варенька злыми глазами смотрела, как, шурша платьем, Амалия садится в кресло, выбранное с таким расчетом, чтобы ее видели все гости. Что же до Билли, тот, получив ключи, сразу же вышел из комнаты и отправился караулить выходы из дома.

— На самом деле, дамы и господа, все очень просто, — уронила Амалия.

— Неужели? — пробормотала Евдокия Сергеевна как бы про себя, но вместе с тем достаточно громко, чтобы ее услышали все.

Амалия тихо вздохнула.

— Прежде всего, — продолжала она, — никто не задерживает вас в доме.

— И прекрасно! — воскликнул адвокат, делая шаг к двери.

— И, разумеется, — словно не замечая его панической попытки бегства, тем же спокойным и размеренным голосом продолжала Амалия, — вы совершенно вольны идти на все четыре стороны, при условии, конечно, что хотите стать назавтра героями скандала. А он будет непременно, можно даже не сомневаться.

Иван Андреевич, который поспешил вслед за Константином Сергеевичем, застыл на месте.

— Что еще за скандал? — спросил он неприязненно.

— На что вы намекаете? — запальчиво осведомился композитор.

Амалия повела плечами и выдержала паузу, прежде чем ответить.

— Я полагала, дамы и господа, что вы и сами уже обо всем догадались. Ведь убит не кто-нибудь, а иностранный подданный, маэстро Беренделли, хиромант, услугами которого пользовались многие сильные мира сего и даже, говорят, сам итальянский король. И в таких условиях вы полагаете, что решите все свои проблемы, уйдя отсюда? — Амалия усмехнулась. — По-вашему, слуги, как только их начнет допрашивать полиция, забудут о том, что вы находились здесь во время убийства? А газетчики, для которых данное дело наверняка станет лакомым кусочком? Ведь так давно не было больших пожаров вроде гродненского,[18]даже войны никакой приличной не предвидится, и тут… Убит маэстро Беренделли! Вы хоть понимаете, какие последствия повлечет за собой это происшествие? Даже если вы ни в чем не виноваты, вас все равно будут подозревать, а нынешние следователи чертовски въедливы. К тому же многие из них только спят и видят, как бы им отличиться по службе, а сегодняшнее преступление открывает перед ними такие возможности! — Амалия не говорила, а почти пела, и глаза ее лучились золотом. Александр не отрывал от нее взгляда. — Могу представить себе заголовки в завтрашних газетах. К примеру, такой: «Тайный советник замешан в убийстве».

— Что? — пролепетал бедный Иван Андреевич. — Милостивая государыня, что… Что вы себе позволяете, в конце концов?

Амалия покачала головой.

— Не я, глубокоуважаемый Иван Андреевич, не я, — поправила она. — Вы же знаете журналистов. Их ведь хлебом не корми, а только посули что-нибудь эдакое сенсационное. Как только они узнают имена тех, кто находился на вечере, у господ газетчиков будет такое поле для подозрений, что ваши нынешние заботы покажутся детской шалостью. Журналисты начнут гадать, начнут подпускать обидные намеки: а не было ли тут романтических причин? а кто пререкался с Беренделли перед его смертью? а что он успел сказать, а что сказать не успел? В ход пойдут самые дикие теории, самые досужие фантазии! Вы и опомниться не успеете, как вас обвинят во всех смертных грехах. И каковы будут последствия — известно одному всемогущему богу.

— Довольно, госпожа баронесса, — мрачно бросил Владимир Сергеевич. — Ход ваших мыслей нам вполне ясен. Как я понял, у вас есть какое-то предложение?

— Да, — кивнула Амалия.

— И в чем же оно заключается? — высокомерно осведомилась графиня Толстая.

— Мое предложение самое простое, — отозвалась Амалия. — Один из тех, кто находится сейчас в доме, — убийца. Но я не верю в то, что он мог остаться совершенно незамеченным, потому что такого никогда не бывает. Кто-то что-то обязательно заметил, но просто не придал увиденному значения. Поэтому все остаются на своих местах, а я побеседую с каждым и так или иначе пойму, кто убил маэстро Беренделли.

— Нелепо! — в сердцах проговорил композитор. — Просто нелепо!

Но Амалия только покачала головой.

— Или я проведу расследование здесь и сейчас, или к вам завтра же придут полицейские, а у ваших дверей станут дежурить газетчики. Вы этого хотите? — Однако, если судить по лицам гостей, ничто подобное отнюдь не составляло предмета их желаний. — Для нашего же блага нам лучше разобраться в том, что именно здесь произошло, самим.