Читать книгу - "Лиходеи с Мертвых болот - Илья Рясной"

— А ежели и там не та?

— Тогда дальше искать буду.

— Будешь, куда ж тебе деваться.

— Хоть бы объяснил, на что она тебе, штуковина эта. Я бы, можа, лучше искать стал, коль знал бы.

— Ничего тебе интересного в ней нет. Тебе лишь бы деньга шла да брюхо сыто было. Куда тебе о высоких порывах душевных размышлять! — ухмыльнулся Роман.

— Так ты для души ее ищешь? Наши души скоро черти в ад утащат, — вздохнул кабатчик.

— Это твою, Иосиф, утащат, поскольку она у тебя черна и бесстыдна. А я после убийства не забываю Богу свечку за безвинно убиенных поставить и на храм пожертвовать. А книга та святая мне нужна, чтоб лучше грехи замаливать.

Роман посмотрел в хитрые глаза Хромого Иосифа и, взяв его крепко за запястье, сурово произнес:

— Запомни, тебе та книга без надобности. Куда ее приспособить — не додумаешься. А я, если узнаю, что ты недостаточно усерден в поисках или решил сам к рукам прибрать сё, так… В общем, котел кипящий тебе избавлением покажется.

Иосиф через силу улыбнулся. Его испугало, каким тоном были сказаны эти слова. На что атаману та святая книга — он, как ни ломал голову, представить себе не мог. Что не молиться — это точно, ибо, похоже, разбойник давно с Богом порвал и черту душу свою продал. Одно усвоил Иосиф, нужна эта книга Роману, очень нужна. Ведь на какой дом кабатчик ни укажет, где такая книга может быть — тут же его уже разграбили. Двоих купцов за это жизни лишили. Видать, тайна какая-то жгучая в этой книге сокрыта, и даже несмотря на нешуточные угрозы, разузнать ту тайну хотелось кабатчику жутко. Ведь любая тайна с деньгой связана, а иначе зачем она нужна?

— Нужную тебе книгу я и дальше искать стану, а пока глянь на то, что я нашел, — захотел оставить за собой последнее слово Хромой Иосиф. — В этой холстине какие-то старинные каракули нарисованы… Глянь, может, на что тебе и сгодятся…

— Откуда это у тебя? — спросил атаман.

— Мне это оставил в счет долга один проторговавшийся купец, прибывший из земли Литовской, — ответил кабатчик, передавая сверток атаману.

— Посмотрю на досуге, разберусь, — пообещал атаман, пряча холст со скрученными в трубочку листами за пазуху.

В углу кабака давно уже пьянствовала веселая ватага. Морды там были — не приведи Господи. Именно такими рисует обычно обывательское воображение отъявленных головорезов. От ватаги отделился толстый, одноухий мужик. Зубов передних у него не было, а потому, когда громко объяснял что-то своим приятелям, он брызгал на них слюной, а те, видимо, боясь его, ничего не говорили против и лишь незаметно утирались. Одноухий был пьян и противен.

— Налей-ка, колченогий, — наклонился он над Иосифом.

Кабатчик отшатнулся к стене.

— Хочу еще доброго вина.

— Будут деньги — будет тебе и доброе вино.

— Я ж тебе уже все монеты отдал. Говорю — налей.

— Брось, Ивашка, — махнул рукой один из его приятелей. — Иди сюда, мы тебе нальем.

— He-а, я хочу… Я хочу, чтобы он мне налил! — одноухий ткнул пальцем в атамана.

— Что?! — приподнял брови атаман.

— Налей, купчина. Должен же ты с простым людом делиться.

— А чего, и правда, — крикнули из ватаги. — Наливай, не все тебе с нас три шкуры драть!

Идея выпить за чужой счет, похоже, пришлась по душе дружкам одноухого. Роман опытным взором сразу определил, что представляли собой эти люди. Сброд, бродяги, шатающиеся по городам и весям, пошаливающие втихую на дорогах, озабоченные одним — раздобыть чарку или деньги на пропой. В стае, особенно пьяные, такие смертельно опасны, жестоки и ждать от них можно всего. Раньше никого из них атаман не встречал, но оно и не удивительно — вон сколько их брата развелось, всех не узнаешь. Да к тому же и не обязательно было Роману знать всякую мелочь, которую и к делу серьезному не приспособишь.

Иосиф сделал движение, пытаясь улизнуть, но атаман грубо хлопнул его по спине.

— Сиди, оглоед.

— Да я… Я за подмогой, — шепнул хозяин кабака. — Моим хлопцам тут не управиться. Сейчас стрельцов городовых покличу…

— Сиди, я сказал!

Он посмотрел прямо в пьяные глаза одноухого и, холодно улыбнувшись, громко произнес:

— Свинье по воле Господней надлежит из лужи пить, а не из кружки.

— А? — опешил тот, с трудом пытаясь сообразить, что же ему только что сказали. Наконец, поняв, округлил глаза и рванулся к атаману с криком: — Зашибу-у-у!

Крепкий кулак атамана с размаху врезался в широкую грудь. Одноухий, крякнув, отлетел на несколько шагов и упал на пол вместе с опрокинутым столом.

Вся ватага из пяти человек сорвалась с мест. Тут же в их руках оказались кистени и ножи. Это еще раз показало, что люди эти — отъявленные негодяи, потому как простолюдинам с оружием ходить строго воспрещалось и носили его только разбойники.

Атаман встал спиной к бревенчатой стене, предварительно вытащив из-под стола топор, забытый кем-то из забулдыг. Топор молнией описал смертельную дугу.

— Ох, разнесут кабак, — прошептал Иосиф, съежившийся в углу и думающий, как бы поскорее улизнуть и при этом не попасть ни под атаманов топор, ни под разбойничий кистень.

К Роману подскочил молодой парнишка с заячьей губой и шрамом на лбу, но тут же отступил, держась за отрубленный палец. Остальные, ощерившись, стояли, как стая волков против рогатого лося, не решаясь прыгнуть первыми, чтобы тут же не пасть с раскроенной головой.

Тут послышался дикий рев, от которого кровь стыла в жилах:

— Зашибу-у-у!

Одноухий, отдышавшийся после мощного удара, схватил обеими руками двухметровую скамью и, с трудом взмахнув ею, кинулся на атамана. Несся он неумолимо, казалось, ничто не может его остановить, как и табун лошадей в степи. Роман же был прижат к стене и даже не имел возможности отпрянуть в сторону, увернуться.

— Ну, все, — зажмурил глаза Иосиф: он был уверен, что атамана теперь ничего не спасет.

Но одноухий, не добежав трех шагов, тяжело рухнул на пол.

— У, гадюка! — прохрипел Евлампий-Убивец, сжимая топор. — Как чувствуешь себя, когда обухом да по хребтине?..

Именно это только что имел возможность испытать на своей шкуре одноухий, который теперь лежал на земле, постанывая.

— Ну что, крысиное племя? По норкам? — усмехнулся атаман.

Ватага нехотя отступила. Никто из них не ожидал, что у их жертвы окажется подмога.

— Вали отседова! — прикрикнул Роман.

Лиходеи, переругиваясь, но не слишком громко, чтобы не провоцировать победителя, отправились восвояси. Желание тягаться с незнакомцем у них пропало. Очень уж он оказался решителен и силен, а про его не весть откуда взявшегося приятеля и говорить нечего — просто зверь. Так что шайка ушла, при этом в головах имея одну мысль — на ком бы без особого труда отыграться за нанесенную обиду.