Читать книгу - "Княжий удел - Евгений Сухов"

— Свободен ты отныне, великий князь. Юрий Дмитриевич, как наследника своего старшего, городом Коломной тебя жалует. Поезжай в удел свой.

Стянул со лба клобук Василий Васильевич и утер им лицо. Недавняя обида прорвалась, вот он и спрятал ее под монашеское одеяние. Волос у великого князя густой, цвета спелого льна, и кудри мелкими колечками сбежали на голую шею. Но никто не посмел осудить Василия за непокрытую голову, то, что не прощается великому князю, дозволено монаху.

— Стало быть, Коломну дает? — Василий Васильевич наконец осмелился показать лицо.

— Жалует, батюшка, жалует. Хоть сейчас можешь в Коломну отбывать, — отвечал Семен Морозов и разглядел почти на ребячьем лице князя счастье. — Не серчай за былой грех на Юрия Дмитриевича.

Снял с себя рубище великий князь, а под монашеским убогим одеянием прятался великокняжеский кафтан, шитый золотом. Не был никогда монахом Василий Васильевич, не угасла в нем кровь Рюриковичей.

Дверь кельи распахнута, а в проеме тот самый детина-монах жмется.

— Дорогу! — переступил порог Василий Васильевич. — Прочь поди!

И разве можно воспротивиться этому приказу. Отошел детина-схимник в сторону и сгинул в темноте.

Монастырский двор встретил Василия светом, ослеп на миг великий князь, а потом глаза возрадовались вновь. Небо было бездонно синим, что очи суженой. Трава успела подняться повсюду, грязь пообсохла, взялась паутинкой трещин.

Монахи вышли из своих келий. И невозможно было понять по этим взорам — прощание или приветствие выражали они прощенному узнику. Суровы лица старцев, и великая скорбь лежала на них.

— Молитесь за нас всех! — наказал великий князь и, оборотясь к игумену, спросил: — Где мой Прохор Иванович? — И пригрозил: — Не поеду без него со двора!

Привели Прошку. Отощал, стервец, на монашеском хлебосольстве. Видно, один квас и хлебал. Но ничего, зато святости поднабрался.

— Пусть коня мне подержат! Князь я великий или нет! — строго напомнил Василий.

Сорвался с места Прошка Пришелец, чтобы пособить великому князю, да суров взгляд у Василия — вернул его назад.

Бояре и монахи кучно стояли у ворот, не смея двинуться. Да и не князь он для них, а так… пленник бывший. Кто знает, как далее получится, может, предстоит ему еще вернуться и схиму принять.

Василий Васильевич терпеливо ждал. Отделился от толпы боярин Семен Морозов и проворно ухватил под уздцы жеребца.

— Скамейку пусть принесут! Не пристало коломенскому князю, как простому отроку, на коня прыгать.

Монахи меж собой переглянулись, а игумен уже скамью тащит. Подставил ее под ноги Василию Васильевичу и отступил смиренно.

— Удобно ли тебе, князь? — спросил старик.

Василий Васильевич ступил на скамью и сел на коня. Кажись, и все, теперь и в удел свой можно отбывать. На богомолье надо будет сюда приехать, братию покормить и еще раз глянуть на то место, что когда-то было его тюрьмой.

— Ворота шире отворяй! Тесно мне здесь!

Не ждал в этот час гостей Юрий Дмитриевич. Время вечернее, а тут еще и Мартын-лисогон. Князь страсть какой охотник, особенно до лисицы. А как сказывают старики, лисы в этот день роятся между пней и бегут на людей. Нападает в Мартыново время на лис курячья слепота, и бери их тогда хоть руками. В этот день меняют они свои старые норы на новые.

Но заявился боярин Иван Всеволжский с сыновьями, и стало ясно старому князю: не бывать охоте. И пожалел Юрий Дмитриевич, что не поднялся он с рассветом, гонял бы сейчас по лесу рыжих бестий, наверняка вернулся бы не с пустой котомкой.

Иван Всеволжский брякнул чем-то в сенях и прошел в хоромы князя.

— Что же ты делаешь, князь? Почему Ваське удел дал? Коломна всегда за старшим сыном остается. Вспомни, когда-то Коломну Дмитрий Донской Василию Дмитриевичу передал! Это что же получается? Приберет тебя Господи (отдали этот день, Иисусе!), — крестил грешный лоб боярин, — так Васька опять на великое княжение московское вернется!

В сенях кто-то запнулся о высокий порог, чертыхнулся громко, проклиная преисподнюю и всех чертей зараз, и в горнице показалась кудлатая голова Василия Косого, следом ступал Дмитрий Шемяка.

— Отец, за что так детей своих обижаешь? Чем мы тебя прогневали, что ты нас хочешь безудельными оставить? — подал голос Василий Косой.

Потолок во дворце у князя крепко слеплен, да низок больно — того и гляди, придавит к самому полу. И Юрий почувствовал на плечах многопудовую тяжесть. Старость, видно, берет. Раньше и взгляда было довольно, чтобы одернуть непослушных отпрысков, а сейчас даже голос напрягать приходится.

— Я в Золотой Орде за старину стоял и здесь не отступлюсь! После смерти моей на престол московский сядет коломенский князь Василий!

— Да что ты, Юрий Дмитриевич, нам все про старину талдычишь! — укорил князя Иван Всеволжский. — Видали мы ее! Только не нужна она нам теперь и детям твоим не нужна! По-новому править надобно. Посади на коломенский стол старшего своего сына!

Защемило в груди у князя, прикрыл он веки, собираясь с ответом. А сам ждет, когда уляжется загрудная боль, которая все настойчивее бередила его дряхлеющее тело. Видно, хворь привязалась к князю давно и давала о себе знать тогда, когда кровь быстрее бежала по жилам.

— Василий Васильевич займет московский стол после моей смерти, не нарушу я заповедной старины.

Приутихли сыновья, зная неуступчивый и крутой характер отца. Он ведь не посмотрит, что они уже выбрались из-под отцовской опеки — достанет кнутовищем по спинам.

— Дать Ваське Коломну князю боярин Семен Морозов насоветовал, — подковырнул Юрия Дмитриевича Всеволжский. — Отец ваш будто бессловесный отрок, как боярин ему нашепчет, так он и поступает. А только мы для чего? Советники твои? Я же не против твоих сыновей иду! Когда Василий Васильевич на Москву вернется, он тогда нам все свои обиды вспомнит. Почему меня выслушать не хочешь — если бы не мои старания, так ты бы и не побил Ваську на Клязьме.

— Если бы не ты, так кровь вообще не пролилась бы! — напомнил князь. — В Золотой Орде московский стол я бы взял даром!

— Вот ты и сознался! Признаешь, стало быть, силу моих советов! Я Василию хорошо советовал в Орде и тебе то же дело говорю. Отбери у Василия Васильевича Коломну, отдай город своему старшему сыну! По-новому нужно жить, что на старину оглядываться? Зачем тебе московские бояре сдались! Новое право сейчас за тем, кто силен и удачлив!

— Нет!

— Смотри, Юрий Дмитриевич, один ты останешься. Бояре московские тебя не чтут. Коломну ты ему дал, и все они, как один, к Ваське сбегутся!

Юрий Дмитриевич глянул на сыновей. Трое их у него. И все разные! Как не может быть одинаковых пальцев на руке, так и дети у матери все разные. Не было со старшими братьями Дмитрия Красного. Не желал он ссоры с отцом.