Читать книгу - "Реки золота - Адам Данн"

— Ты правда просто фотограф?

— Да, правда, — немедленно подтвердил Тинделл (явно надеясь получить кое-что на халяву). — Самый молодой из делавших снимки для обложки журнала «Малатион».

— А теперь и для «Раундапа», — говорю я, держа высоко громадный бокал с коктейлем для совместной выпивки. Когда мы с Н сплетаем руки и пьем на брудершафт, раздаются свистки, выкрики, аплодисменты. Мы глядим друг другу в глаза и разражаемся смехом. (Здесь я и обитаю. Это не всегда плохо.)

Н играет моими пальцами, восхитительно трется об меня и ощущает пачку денег в пиджачном кармане.

— Эта выпуклость находится выше той, которой я должна интересоваться, так ведь? — спрашивает она с легкой насмешливой улыбкой.

(Тьфу ты, черт.)

— Скажи, в детстве ты всегда делала то, что тебе велели?

(Понимаю, это звучит натянуто, претенциозно, но поверьте: я обдумывал ситуацию в десятках вариантов, и это единственный, который позволяет ей ответить и вместе с тем дает обоим возможность сохранить лицо. Конечно, она может вызвать полицию, едва выйдя за дверь, но я почему-то не отношу ее к такому типу.)

— Никогда, — незамедлительно отвечает Н.

Кризиса удалось избежать.

Начинается вторая фаза.

Я притягиваю Н к себе и целую, пью сладость ее языка, наши зубы соприкасаются. Совершенно забываюсь (хотя не настолько, чтобы не замечать, как мигают вокруг нас импульсные лампы), и тут баритон, который я не узнаю, произносит:

— Привет, голубки.

Повернувшись на этот голос, сталкиваюсь с недавним прошлым. Это блондинка из бара на Брум-стрит, Владычица животов. Сегодня она в облегающей шелковой рубашке с бретельками, подчеркивающей рельефы рук и плеч, выдающие увлеченную посетительницу спортзала. Нет никакого сомнения: я стою лицом к лицу с единственной и бесподобной ЛА. Бесподобной, потому что не узнал ее по множеству фотографий, которые осмелился сделать в тот вечер. Она нигде не появляется без какого-нибудь первобытного типа. Сейчас с ней существо, являющееся человеком только по названию, неимоверно объемное, кожа загрубелая, глаза широко расставленные, оранжевые, челюсть, созданная для того, чтобы дробить зубами кости.

— Ну? — медлительно произносит ЛА с явным лос-анджелесским акцентом. — Не собираешься нас познакомить?

Я беру себя в руки, чтобы представить их друг другу. Н спрашивает, откуда я знаю ЛА, в глазах у нее замешательство (и еще нечто непонятное).

— Мы познакомились в деловой части города, — говорит ЛА. Чуть поворачивает голову и шепчет что-то своему напоминающему ящера спутнику, тот молча уходит сквозь с готовностью раздающуюся толпу. Я мямлю нечто невнятное о том вечере и быстро вставляю несколько комплиментов. Но ЛА не слушает. Даже не смотрит на меня. Ее глаза холодно устремлены на Н, та не уклоняется от этого взгляда.

Дела с Н шли отлично, но ЛА мне помешала. Я пытаюсь вернуть свою позицию:

— Бизнес определенно идет на лад.

— Это так, — соглашается ЛА, не сводя взгляда с Н. — Скажи своему боссу, пусть научится делиться. Денег достаточно для всех.

Я совершенно выбит из колеи осознанием, что полностью утратил контроль над ситуацией. ЛА только что говорила о бизнесе во всеуслышание, перед совершенно незнакомой женщиной, и это относилось ко мне. Имени Резы не назвала, но упомянула моего босса. Если Н служит в полиции, или кто-то ведет наблюдение за этой комнатой, или снимает сцену на телефон… Верно говорят: ничто так не уничтожает эрекцию, как паранойя.

— Нам нужно бы пообедать вместе, — говорит ЛА Н.

— С удовольствием, — отвечает Н настолько более твердым, чем мой, голосом, что мне хочется плюнуть. Вместо этого я слишком громко смеюсь и начинаю предлагать варианты.

— Обойдемся без тебя, — произносит ЛА с такой ледяной бесповоротностью, что я ощущаю ее в копчике. — Я позвоню тебе, ты привезешь ее сюда, а потом можешь забрать, если захочешь. Дело не в тебе, — говорит она, впервые поворачиваясь ко мне с торжествующей улыбкой. Клянусь, она слышит, как мой болт съеживается.

И с последним взглядом (не сексуальным, в нем скорее желание что-то купить, приобрести) она уходит, скрывается в толпе экзальтированных жаб, два массивных брахиозавра в черных костюмах материализуются возле ее рельефных плеч.

— В чем тут дело? — спрашиваю Н; она не потрясена, но заметно взволнована только что произошедшим. — Ты знаешь, кто она, так ведь? Вы уже встречались раньше? Она тебе что-нибудь предлагала?

— Да. Нет. Нет.

Н стала холодной; женщина, пять минут назад готовая сойтись со мной, исчезла. Верни ее. Пожалуйста, верни. У этой версии Н грубая кожа, жесткий панцирь и шипы. Эта женщина не хочет меня. Она покусывает ноготь большого пальца, потом, махнув рукой и тряхнув головой, словно бы сбрасывает холодность. На ее лицо возвращается румянец; она делает большой глоток коктейля.

— Что только что происходило?

— Не знаю. Что она имела в виду, говоря о твоем боссе?

— Не знаю.

Я хочу продолжить этот разговор, но телефон скачет у меня в кармане словно одуревшая от пако белка. На экране фотография пустого гнезда. Черт! Мне нужно пополнить запас товара. Пока Н скорее всего слабо представляет мою общественную деятельность, не нужно сообщать об этом ей и кому-то, кого она может встретить в жизни. С другой стороны, никак нельзя оставлять ее наедине с таящимися вокруг моими соперниками и, возможно, хищной ЛА, влезшей в это сборище. Хотя я совершенно не знаю, что за игру ведет ЛА — Н красавица, но если ЛА нужна любовница, у нее целая армия штатных девиц, есть из кого выбирать. Что еще может ей требоваться? Сведения обо мне? О Резе?

Положение кризисное. Я отправляю текстовое сообщение по полученному номеру таксисту, возящему сегодня товар. Сообщение появится на телефоне таксиста, который дал ему Реза или кто-то из его подручных, но не окажется на счетчике СГО, установленном во всех такси по распоряжению КТЛ. Я беру Н за руку и говорю, что нам нужно ехать. Это ей не нравится, и это самый короткий вечер, проведенный в «Ефе», но вместе с тем и самый насыщенный, и Н не может пожаловаться, что ей было скучно при таком причудливом развитии событий. Я извиняюсь перед барменами за столь ранний уход. Крис и В не могут отвести глаз от Н, хотя Сонг-хи, кажется, на автопилоте — надеюсь, она больше не колется, — и тут появляется Кайл, явно не ощущающий боли. С ним Дилан, но, судя по беспокойной трезвости, он еще не совершил поездки на такси.

— Чертов смурной африканец, — с улыбкой говорит Кайл, забыв о том, как подействуют его слова на Криса. — Не можешь найти водителей, которые хотя бы говорят по-английски.

Я стараюсь увести эту группу от Криса, он весит двести шестьдесят фунтов и мог бы связать этих мальчишек узлом. Правило Ренни номер шесть: «Относись к барменам дружески, они твоя пехота».

— Ренни, ты уезжаешь? — озабоченно спрашивает Дилан, ему очень хочется остаться здесь. — В субботу я уложил на лопатки этого слишком горячего борца, когда он сделал мостик, и…