Читать книгу - "Финансы Великого герцога - Франк Хеллер"

— Но сеньор не забыл о своем обещании?

— Каком обещании?

— Вы обещали, что я, как руководитель, разделю с вами выгоду от предприятия, которое вы задумали.

— Гм, нет, я прекрасно помню, и поговорить об этом мы сможем, когда вы выполните свою часть работы. Позвольте заметить, что вам следовало бы держать своих людей в узде, если уж вы хотите называться руководителем, Луис.

— Сеньор Посада очень… Сеньор, должно быть, видел, каков он!

— Видел, Луис, — сказал герр Бинцер, который из политических соображений считал важным использовать Луиса как противовес сержанту, которого он втайне боялся. — Я видел. Мы уладим это дело после, но сейчас он нам нужен (когда герр Бинцер заговорил так серьезно, лицо Луиса просветлело). Кто знает, Луис, я слышал, деньги быстро и весело меняют своих хозяев — например, когда те умирают, не оставив завещания. Но я не могу рисковать больше, чем двумя стами тысяч. Это невозможно, милейший, совершенно невозможно. Поспешите как-то уладить это дело.

Луис ушел в гораздо лучшем расположении духа, чем был, и через некоторое время пригласил в дом герра Бинцера. Выражения лиц, которые тот увидел, свидетельствовали, что дебаты вокруг денег были не из самых спокойных. Только сержант стоял в стороне, сохраняя все ту же холодность и чувство превосходства. Падре Игнасио, напротив, трясся от волнения, а у горбатого трактирщика глаза стали красными, как у кролика. Но герр Бинцер не придал их злобному виду большого значения. Достав из кармана бумагу, он произнес:

— Вот контракт, который я составил, чтобы мы могли оформить наши отношения. Зачитайте, Луис!

Луис взял бумагу, которую ему протянул герр Бинцер, несколько секунд таращил на нее глаза, а потом принялся читать:

Мы, нижеподписавшиеся, сознавая, что нестерпимое положение, в котором находится наша любимая родина — остров Менорка, не изменится, покуда на Менорке существует монархия, клянемся сделать все, чтобы покончить с этой формой правления, и не успокоимся до тех пор, пока не установится новый порядок.

Да погибнет тиран и его орудие и да здравствует свобода!

Владельцу сего контракта, от которого мы получили деньги, необходимые для осуществления нашего замысла (двести тысяч песет), мы, предводители освободительного движения, обязуемся предоставить залог в виде замка Пунта-Эрмоса.

Маон, 17 февраля 1910 года

Луис умолк и воззрился на своих друзей.

— Ну, могу я просить вас подписать сей документ? — нетерпеливо спросил герр Бинцер. — Я не собираюсь сидеть здесь всю ночь.

— А почему мы должны это подписывать? К чему этот контракт? — послышался в ответ скрипучий голос. — Если он попадет кому-нибудь в руки…

Голос принадлежал трактирщику Амадео.

— Милейший сеньор Амадео, — холодно произнес герр Бинцер, — именно поэтому вы и должны подписать его. Иначе может случиться, что я заплачу вам двести тысяч за так. Если будете лениться, то не сомневайтесь, контракт попадет в чьи-то руки! Так что будьте любезны, подписывайте!

Собрание затихло; заговорщики переглядывались, и никто не спешил выполнять пожелание герра Бинцера. Черный сержант демонстративно сплюнул на пол, презрительно оглядев остальных, взял у немца ручку и корявым, но твердым почерком написал в том месте, где ему указал герр Бинцер: «Эухенио Посада, сержант лейб-гвардии». Луис, который то краснел, то бледнел (его лидерство явно находилось под угрозой), вырвал ручку у сержанта и втиснул свое имя чуть выше, сразу под той частью контракта, которая была заполнена герром Бинцером; падре Игнасио последовал его примеру.

— Ваша очередь, сеньор Амадео, — произнес герр Бинцер.

— Я не умею писать, сеньор, — скрипучим голосом ответил трактирщик. — Мадонна не была ко мне так милостива, и я не научился грамоте.

Герр Бинцер глядел на него с тем презрением, с каким немцы, вышколенные в народных школах, глядят на безграмотных.

— Но считать-то вы умеете? — спросил он. — Вы в состоянии высчитать, что тому, кто ничего не подпишет, и рассчитывать не на что?

— Могу я поставить крестик? — торопливо спросил горбун.

— Одну минуту, — сказал герр Бинцер и взял ручку. — «Трактирщик Амадео, не умеющий писать, ставит крест», — записал он, громко и отчетливо произнеся каждое слово. — Прошу вас!

Трактирщик одарил его недобрым взглядом и торопливо поставил на бумаге закорючку. Остальные не стали осложнять дела и молча подписали контракт или поставили на нем крестики, каждый из которых сопровождался поясняющей припиской герра Бинцера. Огласив вслух контракт с поименованием всех подписавшихся, герр Бинцер вытащил из кармана бумажник.

— Огласите, кому сколько положено. Ведь у вас есть регистр.

Все разобрали свои деньги, но без особого энтузиазма. Сержант последним засунул в карман свои сто тысяч, которые Луис даже не стал зачитывать. Герр Бинцер спрятал бумажник и произнес:

— Also,[32]господа, все решено. Теперь дело за вами. Когда я смогу услышать первые новости?

Снова воцарилась тишина; заговорщики глядели друг на друга, явно смущенные столь деловым подходом герра Бинцера к организации революций.

— Чем скорее, тем лучше, — сказал герр Бинцер. — Для вас и для Менорки, не так ли?

— Через месяц или около того, — осторожно предположил трактирщик Амадео.

— Да. Или, может быть, раньше, — медленно проговорил Луис, но сержант перебил его, взяв слово второй раз за весь вечер:

— Четырнадцати дней более чем достаточно, сеньор. В крайнем случае я сам позабочусь о деле. Сегодня семнадцатое февраля. Значит, не позднее первого марта, сеньор.

— Прекрасно, — ответил герр Бинцер. — Постарайтесь сдержать слово и поторопите своих друзей.

Сеньор Посада вперил в него внимательный взгляд:

— Я хочу добавить в контракт один пункт.

— Какой? — Брови герра Бинцера ощетинились.

— Не бойтесь, сеньор. Речь не о деньгах. У меня есть свои причины участвовать в этом деле. Есть должность, которую я хотел бы занять в случае нашего успеха, когда придет время наказать виновных.

— Виновных?

— Хромого и Пакено.

— И что же это за должность? Быть может, вы хотите стать судьей?

— Нет, палачом.

Герр Бинцер уставился на сержанта. «Gott im Himmel,[33]не хотел бы я иметь такого врага». Похоже, сержант ненавидел герцога еще больше, чем герр Бинцер. Палачом! Очевидно, эти мысли читались в глазах герра Бинцера, потому что сержант, коротко взглянув на него, пояснил:

— Четыре года назад у меня был брат, и он также служил в лейб-гвардии. Ему случилось оступиться, и герцог приказал вздернуть его на глазах у всего гарнизона.