Читать книгу - "Приют мертвых - Дэвид Ливайн"

В своей каморке за закрытой дверью Гектор Ногеро складывал шарики и, расставляя по полкам лотерейные барабаны, радовался тому, как подфартило его семье. Последние три месяца дела шли блестяще. Он заколотил столько денег, что сумел привезти из Чамелекона отца. Воспользовавшись рекомендательным письмом дяди, сидевшего в тюрьме за бандитизм в Гондурасе, Гектор сумел почти за бесценок приобрести дом на Тауб-авеню. Начался процесс лишения права, поэтому хозяин запросил за него сущий пустяк. А Гектор заработал достаточно денег, чтобы заплатить по закладной, и за несколько недель до того, как должны были явиться судебные приставы, ликвидировал задолженность по налогам. Четыре или пять розыгрышей в день — при том что дом был полон игроков и каждый ставил по крайней мере на одно число, а то и на дюжину — это серьезный бизнес. А затраты Гектора сводились всего лишь к оплате услуг вышибалы и девушки, вращающей барабан, да к отчислениям в МС-13[9]за разрешение устраивать лотерею. Он будто сам выиграл по лотерейному билету. Вот и сейчас в его гостиной было полно людей — игроки пили прохладительные напитки, кофе и пиво, смотрели скачки или бейсбол и расставались с чеками, надеясь угадать комбинацию из трех или четырех цифр, что принесло бы им несколько тысяч долларов. Вскоре Гектор обзаведется электронным лотерейным автоматом и камерами видеонаблюдения. Его сын был тоже с ним — Чако прилетел на самолете с отцом. Гектор покосился на мальчика — тот сидел на полу и играл с так называемыми горошинами, то есть с пластмассовыми шариками. Гектор слышал, что давным-давно, когда игру только изобрели, в самом деле пользовались сушеным горохом с написанными на нем цифрами. Отсюда и произошло название — «гороховая» лотерея. Но теперь шел век пластмассы.

Когда лето кончится, он устроит Чако в американскую дошкольную группу. К тому времени ему исполнится четыре года и он будет прекрасно говорить по-английски.

— Estas bien?[10]— спросил сына Гектор, открывая дверь и выходя из коморки. Чако кивнул. — Estas cansado?[11]— поинтересовался отец. Мальчик покачал головой. По дороге в большую гостиную, откуда раздавался шум голосов, из чего Гектор заключил, что у него нет недостатка в клиентах, он покосился в конец коридора. Отец направлялся к задней двери.

— Que haces. Viejo?[12]— окликнул его Гектор и вслед за этим услышал топот на заднем крыльце.

— Quien es?[13]— спросил старик, протягивая руку к дверному замку.

— No, papa![14]— закричал Гектор, но отец уже успел повернуть ручку. Гектор увидел на пороге троих мужчин. Отец попытался закрыть дверь, но она распахнулась, и первый из троих, оказавшись в коридоре, с треском ударил старика по голове черной трубой. Отец рухнул на пол.

— Остин! — закричал Гектор, и в другом конце коридора появился вышибала. Это был здоровенный парень — он почти полностью закрыл собой дверной проем в гостиную. Но тот, кто ударил отца, не уступал ему ростом и, судя по всему, был сильнее. И те двое, что стояли за ним, — молодой, диковатой внешности, второй постарше и опаснее — тоже представляли нешуточную угрозу. Они уже успели войти в коридор. Гектор увидел, что тот, кто напал на отца, забрызган кровью, а в руках у него не труба, а длинный фонарь. Нападающий размахнулся. Гектор бросил последний взгляд назад: Остин, этот американский ублюдок, — а ведь все вокруг твердили, что его нужно нанять, чтобы правильно прописаться здесь — улепетывал назад в гостиную. «Помощи ждать неоткуда», — с отчаянием подумал Гектор и замахнулся, чтобы ударить кулаком в челюсть обидчика отца. Голова нападавшего дернулась, глаза налились яростью. Рост Гектора был всего метр шестьдесят два сантиметра, а все не превышал семидесяти килограммов. Разве он мог надеяться на успех?

Гектор отлетел к стене и почувствовал боль за ухом. До него дошло, что его сначала ударили фонарем, а уж потом отбросили в сторону. Но он не успел упасть на пол: нападавший пригнул его голову и обхватил сбоку за шею. Это был не удушающий захват, а такой, каким ломают позвонки. Макушка Гектора уперлась в плечо неизвестного, спина выгнулась. Он отчаянно тянулся на цыпочках, пытаясь сохранить равновесие. А затем почувствовал, как в его челюсть, кроша зубы, врезался кулак. Его поволокли в переднюю.

— Игра закопчена, сукины дети! — объявил Кенни Шлегель и огрел трубой по спине того, кто оказался к нему ближе всех — курившую ментоловую сигарету темнокожую женщину средних лет.

— О Боже! — только и воскликнула она, но, поскольку удар пришелся по касательной, сумела отползти на четвереньках в сторону.

Кнут вошел в комнату вслед за Кенни и загасил алюминиевой битой жидкокристаллический экран телевизора, по которому показывали скачки. Затем прошелся битой по голеням и локтям любителей «гороховой» лотереи, и те с криками отпрянули в стороны.