Читать книгу - "Директива Джэнсона - Роберт Ладлэм"

Не нажимай на вену, нажимай на нерв! Запомни все болевые точки так, чтобы ты мог находить их пальцами, а не глазами. Не смотри — чувствуй!

Я заметил твою каску над краем окопа. Ты мертв, мать твою!

Не видишь выхода? Не спеши, взгляни на вещи по-другому. Ты должен увидеть двух белых лебедей вместо одного черного. Увидеть кусок пирога вместо пирога, от которого отрезали кусок. Сложи куб Некера[12]внутрь, а не наружу. Стремись к целостности натуры, мальчик. Это сделает тебя свободным. Само по себе одно оружие тут ничего не решит. Пошевели мозгами, чтобы выпутаться из этой дыры.

Да! Преврати того, кто на тебя охотится, в твою добычу! Молодец!

* * *

И вот так один легендарный воин сотворил другого. В свою очередь, Джэнсон, несколько лет назад впервые встретив Тео Катсариса, сразу все почувствовал — просто почувствовал,как когда-то раскусил его Демарест.

Однако каким бы одаренным ни был Катсарис, никакие боевые навыки не могли заменить узы преданности, закаленные временем; дружба Джэнсона с Катсарисом выходила далеко за рамки совместной операции. Их объединяли общие воспоминания и взаимные обязательства. Они говорили друг с другом с прямотой и искренностью, но только когда оставались наедине.

Джэнсон и Катсарис прошли в дальний угол склада, куда сложили оружие, доставленное несколько часов назад Фондом Свободы. Катсарис принялся быстро разбирать и собирать отобранные пистолеты, автоматы и пулеметы, убеждаясь, что все детали смазаны, но не чересчур обильно: сгорающая при стрельбе избыточная смазка образует облачка дыма, что может выдать местонахождение стрелка, как зрительно, так и по запаху. Некачественно сбалансированные стволы слишком быстро перегреваются. Все петельные соединения должны ходить туго, но не слишком. Магазины должны легко вставать на место, но при этом надежно держаться. Складывающиеся приклады, как, например, у пистолета-пулемета МП-5К, должны складываться без усилий.

— Тебе не надо объяснять, почему я на это пошел, — сказал Джэнсон.

— По двум причинам, — ответил Катсарис. — Однако, хотя это спорно, именно по этим причинам ты не должен был соглашаться.

Пока он говорил, его руки непрерывно двигались, и позвякивание и лязг оружейной стали образовывали своеобразный ритмический контрапункт разговора.

— Ну а ты на моем месте?

— Поступил бы точно так же, — сказал Катсарис. Почувствовав запах излишне обильной смазки, он поднес к носу ствольную коробку карабина. — Военное крыло Харакат аль-Мукаама аль-Исламийя успело завоевать себе дурную репутацию тем, что никогда не возвращает похищенную собственность.

«Похищенная собственность» — заложники, особенно те, кто подозревается в связях с американской разведкой. Несколько лет назад в ливанском городе Бааклине Джэнсона захватили исламские экстремисты. Первоначально они, приняв о легенду за чистую монету, решили, что к ним в руки попал американский бизнесмен, однако последовавшая за похищением реакция, причем на самом высоком уровне, зародила у них подозрения. Переговоры быстро зашли в тупик, что повлекло обострение внутренней борьбы между различными группировками экстремистов. И лишь своевременное вмешательство третьей силы, Фонда Свободы, заставило их изменить свои планы. Пробыв в плену двенадцать дней, Джэнсон был совершенно неожиданно выпущен на свободу.

— Мы даже не можем сказать, принимал ли Новак личное участие, вообще был ли в курсе событий, — продолжал Катсарис. — Но это его фонд. Следовательно, мы обязаны этому человеку твоей жизнью. И вот к тебе приходит эта дама и говорит, что пришла пора расплатиться за Бааклину. Тебе ничего не оставалось, кроме как согласиться.

— С тобой я всегда чувствую себя раскрытой книгой, — улыбнулся Джэнсон, и в уголках его глаз появилась паутинка морщинок.

— Да, зашифрованная никому не известным ключом. Скажи мне вот что. Как часто ты вспоминаешь Хелен?

Карие глаза профессионального солдата наполнились удивительной теплотой.

— Каждый день, — ответил Джэнсон.

— Она была просто волшебной, правда? Всегда казалась такой свободной.

— У нее был свободный дух, — сказал Джэнсон. — Моя полная противоположность.

Катсарис сунул щетку с мягкими нейлоновыми волосками в ствол автоматической винтовки, проверяя его на наличие царапин, нагара и других скрытых дефектов, затем посмотрел Джэнсону прямо в глаза.

— Пол, ты как-то сказал мне одну мудрую вещь. Много лет назад. Сейчас я собираюсь повторить ее тебе. — Он положил другу руку на плечо. — Мести не существует.До крайней мере, на этом свете. Это все чушь из романов. В нашем мире есть нападения и ответные удары, и снова ответные удары. Ну а чистенькая месть, отмывающая все пятна с сердца, — это вымысел, ее не существует.

— Знаю.

— Пол, Хелен нет в живых. — Значит, вот почему она не отвечает на мои звонки.

Такой мрачной шуткой Джэнсон попытался скрыть мир своей боли, но не слишком успешно.

Не отводя взгляда, Катсарис крепче сжал его плечо.

— Ее не вернуть назад ничем — ничем.Делай с кагамскими фанатиками что хочешь, но не забывай об этом.

— С тех пор минуло уже пять лет, — тихо промолвил Джэнсон.

— Ты ощущаешьэти пять лет?

Ответ был произнесен едва слышным шепотом.

— Мне кажется, это было только вчера.

Не так командир разговаривает со своими подчиненными. Так человек говорит с тем, ближе кого у него никого нет на всем белом свете, с тем, кто никогда не солжет. Джэнсон шумно вздохнул.

— Ты опасаешься, что я обезумею от жажды мести и обрушу гнев Господень на террористов, убивших мою жену.

— Нет, — сказал Катсарис. — Я боюсь, что где-то глубоко в подсознании ты считаешь, что сотрешь все написанное, почтишь память Хелен тем, что сам падешь от их руки.

Джэнсон возбужденно покачал головой, но у него мелькнула мысль, нет ли правды в словах Катсариса.

— Мы не собираемся умирать сегодня, — произнес он. Оба прекрасно понимали, что это лишь ритуальная фраза, призванная укрепить уверенность в собственных силах, а не отражение реальной вероятности.

— По иронии судьбы, Хелен искренне сочувствовала кагамцам, — помолчав, сказал Джэнсон. — Конечно, не террористам, не ФОКу, а простым людям, помимо своей воли оказавшимся втянутыми в этот кровавый водоворот. Если бы она не погибла, то сейчас наверняка была бы рядом с Новаком, пытаясь достичь какого-либо мирного соглашения. Нет спору, Халиф является архиманипулятором, но он существует потому, что на Ануре чересчур много настоящих страданий, которыми можно манипулировать.

— Если мы направляемся туда для того, чтобы осуществить социальную перестройку общества, нас снабдили не тем оборудованием. — Тео провел кончиком большого пальца по лезвию ножа, проверяя, насколько оно острое. — К тому же Петер Новак уже попробовал, и вот куда это его завело. Нас ждет чистая игра «пришел-ушел». Проникновение и освобождение.