Читать книгу - "Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов"

— А другие версии есть? — обеспокоенно спросил Вася. Он явно продолжал сомневаться в моей стойкости, и меня это оскорбляло. Я решил сдать его, даже без битья. Просто повинуясь чувству гражданского долга.

— По счастью для нас, есть. Вариант основной. Ильич наносит ответный удар. Допустим, что Ильич, будучи парнем весьма неглупым, начал не с расстрела многочисленных бригадиров Ломового, а врезал по больному месту: по кошельку. Через Хасанова шли основные финансовые потоки. Он координировал весь принадлежащий группировке бизнес. С его смертью они лишатся доходов, начнут задыхаться, а многие дела, которыми он занимался, придут в упадок. Пойдет разброд, кто-то из бригадиров переметнется к Ильичу. Я лично считаю этот вариант наиболее правдоподобным.

— Я тоже, — поддержал я. — В день нашей встречи он разговаривал с Москвой по телефону. Заказывал себе новую охрану. Восемь человек из столицы — это минимум двадцать пять тысяч долларов в месяц, если считать с проживанием. Представь, как он должен быть напуган. Кого он боялся? Не Силкина же!

— У него могли быть долги, — предположил Вася.

— Да у него и были долги, — отозвался я. — Причем, судя по безумному предложению, с которым он к нам обратился, долги огромные. Но за долги не убивают. Во всяком случае, до тех пор, пока есть хоть какая-то надежда их получить. А кое-каким барахлом он, надо признать, обладал.

— А что считает прокуратура? — осведомился Виктор.

— Прокуратуре эта версия не нравится, — ответил Храповицкий с сожалением. Он всегда испытывал неудовлетворенность, если не мог кого-либо убедить в правильности своей позиции, даже если не затрагивало его денежных интересов. — Потому, как дело становится совершенно безнадежным. Надо ждать годы, пока исполнители попадутся на аналогичном преступлении, и нет никаких гарантий того, что они, даже будучи пойманными, сдадут Ильича. На прокуратуру давит общественность. Хасанов был в Нижне-Уральске не последним человеком. Все центральные телеканалы уже рассказали о его убийстве. А если учесть, что в последние месяцы трупов по городу хоть отбавляй и ни одно преступление пока толком не раскрыто, хотя заказчики в большинстве своем известны, то можно понять желание следователей как можно быстрее предъявить народу преступника именно в этом, отдельно взятом случае.

— Да это жена его грохнула! — убежденно заявил Виктор. — Уж она-то от его смерти больше всех получает. Больше даже, чем мы с Андреем.

— Вообще-то это версия номер один, — кивнул Храповицкий. — Хотя я бы поставил ее на второе место. Она всем бросается в глаза. Тем более что известно об их непрерывных ссорах. Говорят, отношения у них были на грани развода. Хотя не очень понятно, как она могла осуществить это технически. Но все же вариант ее участия для прокуратуры наиболее соблазнительный и понятный. Далее идет политика. Хасанов поддерживал Рукавишникова, и на дне его рождения вышел какой-то глупый скандал с Силкиным. Теоретически Силкин мог его заказать. Но как-то трудно предположить, что он в этом признается. А арестовывать его еще меньше оснований, чем Андрея. К тому же он мэр.

— Но его могли убить и конкуренты, — подал голос Вася.

— С конкурентами сложнее всего, — развел руками Храповицкий. — Хасанов пытался подмять под себя большую часть бизнеса, связанного с продажей автомобилей. А поскольку автомобилями там торгует каждый второй житель города, то считаться его конкурентом может кто угодно. К тому же у него был на редкость запутанный бизнес. В некоторых фирмах у него были партнеры, какие-то предприятия находились у него в доверительном управлении. Короче, там не разберешься. Конечно, они будут проверять все его счета, допрашивать людей из его окружения, но на это уйдут месяцы. Кстати, Андрей, я договорился, что показания ты дашь сегодня в нашей областной прокуратуре. Тебя там ждут в четыре часа. Фамилия следователя — у моего секретаря.

— Может быть, ему лучше взять с собой адвоката? — несколько нервно предложил Вася.

— Вася, его пока вызывают в качестве свидетеля, а не подозреваемого! — потеряв терпение, повысил голос Храповицкий. — И я надеюсь, одним допросом все закончится! Зачем ему адвокат? Чтобы лишний раз подразнить

следователей? — Он помолчал, успокоился и прибавил: — Вообще, если честно, все это довольно неприятно.

— Боюсь, что газеты начнут намекать на нашу причастность в ближайшее время, — заметил я. — Гозданкеры позаботятся о том, чтобы информация куда-нибудь просочилась. Не в местную прессу, так в Москву.

Я понимал, что не обрадую его этим сообщением, но предупредить я был обязан. Он сразу взвился.

— Я уже слышать не могу про этих Гозданкеров! — взорвался он. — Они вредят нам изо всех сил, где только могут. Их родственничек в областном департаменте финансов рубит нам уже четвертый проект. Причем каждый раз снабжает свой отказ оскорбительными комментариями.

— А ты говорил об этом с губернатором? — спросил Виктор. — Вы же каждый день видитесь. Только что не спите вместе.

— А что толку? — раздраженно бросил Храповицкий. — Пока наша нежная дружба с Егоркой не принесла нам ничего, кроме потери времени и лишних расходов. Он ведет себя, как старая шлюха. Принимает все, что мы даем. Крутит в восторге дряхлеющим задом. И бежит к Гозданкеру хвалиться нашими подношениями, чтобы пробудить в том ревность. Я предлагаю одну за другой выгодные сделки, разумеется, с учетом всех его интересов. То есть пятьдесят на пятьдесят. Он отвечает, что это великолепно, и проект нужно срочно оформить как официальный документ на его имя. Я на неделю засаживаю за работу наших аналитиков и юристов и отдаю ему бумаги. Он отправляет их в департамент финансов. Дальше — известно. Я пытаюсь с ним объясниться — он увиливает.

— Что ему нужно? — обиженно почесал бородку Вася. — Пятьдесят на пятьдесят — отличные условия!

— Ага! — насмешливо отозвался Виктор. — Особенно если вспомнить, что деньги на наши проекты мы просим из бюджета. Все равно что из его кармана.

— Меньше половины для нас не имеет смысла! — сварливо возразил Храповицкий. — Он-то — один. А нас трое. И у каждого по три семьи.

Считал он не вполне корректно. Семей у них было побольше. По четыре — у него и Виктора. И две у Васи.

— Ладно! — решительно заявил он. — С меня хватит! Сегодня в два часа я встречаюсь с Ефимом Гозданкером. Ты поедешь со мной. — Он посмотрел на меня, и я молча кивнул.

— Вообрази, эта скотина предложила мне приехать к нему в офис. Мне! — Храповицкий даже задохнулся от возмущения. — Естественно, я отказался. Сегодня я намерен все ему высказать.

— А чего мы этим добьемся? — осторожно спросил я.

— Испугается, — с мрачной уверенностью заявил Храповицкий. — Одно дело — подличать исподтишка, а другое — открыто объявить войну. Не в характере Ефима.

У меня по этому поводу было свое мнение, но, видя, что его не переубедить, я не стал спорить.