Читать книгу - "Бедная мисс Финч - Уилки Коллинз"

Мужчины не способны удовлетворить любопытство женщин, когда дело идет о мелочах. Женщина на месте Оскара пересказала бы не только весь разговор, но и каждую сколько-нибудь характерную подробность. От этого невнимательного мужчины мы могли добиться только рассказа о свидании в общих чертах. Краски и частности предоставлялось нам подобрать самим. Оскар сознался, что в ответ на любезность ректора он открыл ему всю свою душу и сообщил этому ловкому пастору и отличному дельцу подробнейшие сведения о своих делах. Со своей стороны, мистер Финч также говорил как нельзя более откровенно и прямодушно. Он изобразил в печальных красках бедность Димчорчского прихода и упомянул с таким чувством о ветхости замечательной-де по своей древности церкви, что добродушный Оскар, глубоко тронутый, достал свою чековую книжку и тотчас же сделал пожертвование на починку древней колокольни. Они еще толковали об этом, когда мы отворили калитку сада и впустили их. Услышав это, я вполне поняла виды нашего достопочтенного друга. Мне стало совершенно ясно, что ректор выяснил возможности Оскара в финансовом отношении и пришел к убеждению, что если содействовать сближению молодых людей, то это (по его любимому выражению) могло дать деньги. Он, как показалось мне, выставил в первый раз «древнюю колокольню» для пробы, предполагая обратиться затем к кошельку Оскара с другой, более личной просьбой. Словом, он, по моему мнению, был достаточно прозорлив, чтобы, получив понятие о характере молодого человека, предвидеть скорее приращение, нежели убыль своему доходу, в случае если б отношения между дочерью его и Оскаром закончились браком.

Пришла ли Луцилла к такому же убеждению, как я, не берусь ответить. Могу сказать только, что возникшие обстоятельства как будто возбуждали в ней неудовольствие и что она при первой возможности переменила тему разговора.

Что касается до Оскара, то с него было довольно того, что он занял положение друга дома. Оскар очень весело простился с нами. Я глядела на то, как прощались они с Луциллой. Она пожала ему руку. Я это видела. Судя по быстрому ходу дела, я уже спрашивала себя, не появится ли за чаем достопочтенный Финч в своем облачении и не совершит ли бракосочетание «многопострадавшего молодого друга» с дочерью своей между первой и второй чашкой.

Вечером в нашем маленьком кружке не произошло ничего замечательного.

Мы обе с Луциллой (не могу не сообщить этого) нарядно оделись для этого случая. Мистрис Финч представляла полную противоположность нам, и тем выгоднее выделялся наш наряд. Она сделала над собой громадное усилие: она была наполовину одета. Вечерний костюм ее состоял из старой шелковой юбки и вечной ее голубой шерстяной кофты.

— Я все теряю, — шепнула мне на ухо мистрис Финч, — у меня есть лиф к этому платью, но я его нигде не могла отыскать.

Изумительный голос ректора не умолкал. С важным видом этот словоохотливый человек говорил, говорил, говорил все более и более густым басом, пока даже чашки на столе не задрожали от его голоса. Старшие дети, допущенные к семейному пиру, ели до пресыщения, таращили глаза до отупления, зевали до изнеможения и затем отправились спать. Оскар ладил со всеми. Мистрис Финч обнаруживала к нему участие, как к одному из двух близнецов, хотя ее, по-видимому, удивило и огорчило, что у его матери только и было детей, что он да брат. Луцилла сидела молча, с наслаждением слушая голос Оскара. Эти милые звуки доставляли ей столько же невыразимого наслаждения, сколько нам прекрасных минут доставляет выражение милого лица. Позже вечером мы занялись музыкой, и тут я в первый раз услышала, как прекрасно играет Луцилла. Она одарена была природным талантом и играла с такой нежностью и ясностью звука, какая встречается редко и у подлинных виртуозов. Оскар был в восхищении. Словом, вечер удался как нельзя более.

Я улучила время, когда гость наш собирался уходить, чтобы сказать ему без свидетелей несколько слов насчет уединения в Броундоуне.

Тревога относительно безопасности Оскара в одиноком доме, вызванная появлением двух бродяг, все не оставляла меня, очень хотелось предостеречь его, чтобы он принял какие-то меры предосторожности, прежде чем привезут ему обратно драгоценные металлы, отправленные в Лондон. Такой случай, которого я искала, представился, когда он, взглянув на часы, начал извиняться, что засиделся до непозволительно позднего для деревни часа, до полуночи.

— Слуга ждет вас, конечно? — спросила я, притворяясь, что не знаю его образа жизни.

Он вынул из кармана большой, тяжелый ключ.

— Вот единственный слуга мой в Броундоуне, — сказал он. — Часов в пять пополудни семейство трактирщика оканчивает все домашние дела мои. В эти часы я остаюсь один в доме.

Он простился с нами. Ректор проводил его до наружной двери. Я проскользнула в нее, пока они говорили друг другу прощальные слова, и подошла к Оскару, когда он один вышел в сад.

— Мне хочется подышать воздухом, — сказала я. — Я пройдусь с вами до калитки.

Он тотчас же заговорил о Луцилле. Я удивила его, вернувшись снова к положению его в Броундоуне.

— Не опасно ли, — спросила я, — быть одному ночью в таком уединенном доме? Почему вы не держите слугу?

— Я терпеть не могу новых слуг, — отвечал он. — Мне гораздо лучше одному.

— Когда предполагаете вы получить обратно ваши золотые и серебряные пластинки?

— Вероятно, через неделю.

— Сколько, приблизительно, они стоят?

— Приблизительно фунтов семьдесят или восемьдесят.

— Стало быть, через неделю у вас будет в Броундоуне ценностей на семьдесят или восемьдесят фунтов, и таких ценностей, которые стоит только переплавить, чтобы уничтожить всякие улики.

Оскар остановился и посмотрел на меня.

— Что у вас в голове? — спросил он. — Воров нет в этом первобытном месте.

— Воры есть в других местах, — отвечала я. — Они могут зайти и сюда. Разве вы забыли этих двух — бродяг, которых мы застали на днях слоняющимися около Броундоуна?

Он улыбнулся. Я только напомнила ему забавный случай.

— Не мы застали их, — сказал он, — а этот странный ребенок. Что, если бы я взял Джикс проводить ночь в моем доме и охранять меня, как вы думаете?

— Я не шучу, — отвечала я. — Я никогда не встречала более наглых негодяев. Окно было отворено, когда вы говорили мне о необходимости переплавить пластинки. Они могут знать, так же как и мы, что скоро привезут вам опять золото и серебро.

— Какое у вас воображение! — воскликнул он. — Вы видите двух оборванцев, зашедших из Брейтона в Димчорч, и тотчас же представляете их разбойниками, собирающимися ограбить и убить меня. Вы отлично сошлись бы с братом моим Нюджентом. Его воображение точно также Бог знает куда заносит, как вас.

— Послушайтесь моего совета, — сказала я серьезно. — Не упрямьтесь. Не оставайтесь один в пустом доме.

Оскар был в восторженном состоянии духа. Он поцеловал мне руку и с жаром поблагодарил за участие, которое я в нем принимаю.