Читать книгу - "Имя - Смерть - Анна Малышева"

Я спросила: «Как же ты добрался? Ведь метро уже не ходит!» А он сказал, что поймал машину. Это при его-то мизерных заработках, при его расчетливости!

– Мизерные заработки? А ты говорила, что он мечтал купить машину, – вставил Саша.

– Теперь он никогда ее не купит, – вздохнула Ирина. – Но, конечно, не это важно, а то, что он совсем в ту ночь не лег спать. Он стоял на кухне, при погашенном свете, и смотрел вниз, на улицу.

Я уже спала, потом проснулась, уже на рассвете, под утро. Вышла в коридор, заглянула на кухню, тихонько позвала его… Ты бы видел, как он подскочил!

Глаза дикие, больные… Я пыталась выяснить, что он там высматривал… Ничего не добилась.

– Может, ему просто не спалось? – предположил Саша. – Ты слишком впечатлительна. Ищешь повод испугаться…

– Да пошел ты! – разозлилась она. – Я что – Костю не знаю?! Не спалось ему?! Да он приходил с работы как выжатый, часто даже не умывался! Падал в койку и засыпал до часу дня! А в ту ночь он выглядел еще хуже! Даже есть не захотел, так устал! И тем не менее торчал у окна всю ночь…

– Успокойся, – махнул рукой Саша. – Если это все, что ты можешь сказать…

– Не все! Ему часто кто-то звонил! – выпалила она. – Он разговаривал с этим человеком так: "Да.

Нет. Я же вам сказал, что ничего не хочу знать. Вы не имеете права предъявлять мне претензии. Вы ничего не докажете!"

Она так похоже изобразила отрывистую речь покойного мужа, что Саша развел руками:

– Актриса в тебе еще жива!

– А, плевать. – Она закурила. – Эти звонки обычно раздавались днем, перед его уходом на работу. Он всегда оказывался дома. Мне не удавалось снять трубку и хотя бы узнать, кто говорит – мужчина или женщина. Я даже этого не знаю – что я следователю могу предъявить?! Телефон у нас самый простой, без определителя, так что ему волей-неволей приходилось брать трубку… А он так не хотел говорить с этим человеком! Я видела, как ему тяжело, как страшно, как он психует… Однажды он сорвался и заорал туда: "Больше чтобы не звонили!

Отвяжитесь от меня!" И бросил трубку. Никогда не видела его таким разъяренным. Но мне и тогда не удалось ничего из него вытащить. Он только и сказал, что это не мое дело. Когда я спросила, не с телевидением ли связаны эти неприятности, промолчал. А с чем еще это могло быть связано?

– С чем угодно, – возразил Саша. – А что ты вообще знала о муже?

– Что? – Она искренне удивилась. – Да я все о нем знала, до последнего времени!

– Ладно, но про звонки с угрозами ты все равно могла бы рассказать следователю! Ты что – совсем милиции не доверяешь?

– Я бы рассказала… – замялась она. – Но я боюсь, что он куда-то вляпался… А если начнется расследование, мне конец.

– Почему?!

– А почему его убили? Нет, я должна молчать.

Я чувствую! Я это поняла сегодня на кладбище…

Саша, эти люди работали с ним вместе, наверное, не один литр кофе выпили в буфете, не один час проговорили по душам… А держались как совершенно чужие. Никого из начальства не было. Пришли только люди его уровня… Начальство даже венка не прислало. Постыдились бы – они же подозрительно себя ведут! А те, кто явился?! Саша, они пришли на кладбище только потому, что иначе было бы неприлично. Они не желали туда идти!

– Знаешь, кладбище – это развлечение на любителя, – постарался он сострить, но тут же получил обжигающую пощечину:

– Не смей так говорить о нем!

Ирина будто с изумлением посмотрела на свою ладонь, нанесшую удар, прижала эту руку к глазам и истерично всхлипнула. Саша сидел на краю постели как манекен – слишком прямо, с неестественной слабой улыбкой, с неподвижным взглядом.

– Так, – негромко сказал он. – Начинаешь идеализировать покойного мужа? В таком случае мне лучше уйти. Я ему не конкурент. Я-то пока жив.

– И уходи! Уходи! – завизжала она, зарываясь в скомканную постель. – И никогда уже не приходи!

Пусть я тут умру совсем одна, кому я теперь нужна, кому?! О-о-о, как я вас всех ненавижу! Все вы сволочи, все, все!

Он встал, но уйти не решился. Ждал, пока она переборет свою истерику. Побродил по комнате, отхлебнул из бутылки, посмотрел в окно. Шел десятый час, ничего не разглядеть в этой дождливой ноябрьской тьме… Женщина все еще всхлипывала, но она слишком устала, чтобы закатить настоящую истерику. Он предпочитал подождать, пока она окончательно не придет в себя и хотя бы извинится…

Под руку ему попался маленький диктофон серебристого цвета, лежавший на туалетном столике. Он машинально взял его, покрутил перед глазами, увидел, что внутри есть микрокассета. Тогда он так же машинально нажал на кнопку воспроизведения…

И комнату вдруг заполнил ясный, резкий голос:

«Если вы хотите говорить о деньгах, тогда обращайтесь не ко мне. Я эти вопросы не решаю».

Пауза. Ирина подняла голову и испуганно посмотрела на диктофон. Саша нажал «стоп».

– Извини, – сказал он. – Я случайно включил.

– Это твой, что ли? – спросила она без особого интереса.

– Мой? Откуда же? Он лежал тут.

– У нас никогда не было такого. – Она встала, подошла, повертела диктофон, осмотрела его и пожала плечами:

– У Кости таких игрушек не водилось.

Он же никогда не брал интервью… Ума не приложу, откуда это взялось…

– Ты что – первый раз это видишь?

– Первый… А что там за кассета? Давай послушаем? – предложила она.

Ира взяла диктофон и поднесла его к уху.

" – ..о деньгах, тогда обращайтесь не ко мне.

Я эти вопросы не решаю, – снова заговорил ясный резкий голос. – Предложение у вас интересное. Но денег под него вам вряд ли удастся достать.

– Вы считаете? – Это говорил Костя".

Ирина так вздрогнула, что чуть не уронила диктофон. Саша поймал его почти в полете и поставил на туалетный столик. Они слушали голос покойника, стараясь не смотреть друг на друга. Обоим почему-то было неловко, будто они вызвали призрак…

" – А я вот думаю, что мое предложение должно вас заинтересовать, – продолжал Костя. – Это уникальное предложение. Я пришел прямо к вам, потому что вам эти сведения дороже, чем другим.

– И я дороже за них заплачу? – без тени усмешки спросил резкий голос. – Я за них платить вообще не буду. Забирайте ваши бумажки, забирайте, все понятно и так".

Послышалось какое-то шуршание – как будто перед диктофоном листали бумаги. Потом Костя нерешительно сказал:

" – Но вы должны понять, что в таком случае я пойду к другим людям…

– Я это понимаю. Вы, журналисты, не останавливаетесь на полпути, – ответил голос.