Читать книгу - "И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает - Джордж Беллаирс"

– Не сразу. Поначалу всем работы хватало: в условиях военного времени у машиностроителей и металлургов не было недостатка в заказах, – но потом сыновья миссис Майлз отправились на фронт и оба погибли. Ее жизнь лишилась смысла. Дела расстроились, завод пришел в упадок. Пока Хейторнтуэйт процветал, миссис Майлз оказалась в долгах, однако сполна расплатилась с кредиторами. Удивительно, но эту женщину ничто не смогло сломить. Она живет в загородном доме с парой слуг и, боюсь, уже не выходит – слишком слаба.

– Думаю, ее мне тоже стоит навестить, если это возможно, Хауорт. Вероятно, сейчас она согласится поговорить о событиях тех лет.

– Даже если и нет, посетить ее надо. Она личность исключительная… и может быть настоящим дьяволом в юбке, если стих на нее найдет.

– А сэр Калеб?

– Он заработал порядочное состояние, и довольно быстро, но с богатством возникли и проблемы. Он женился на дочери Люка Кросса. О любви здесь речь не шла, как вы можете догадаться. Эта пара не жила долгие годы душа в душу, их даже никогда не видели вместе. В наших краях говорят: прадед голью был – в богачи вышел, так правнук деньги спустит да голью станет. Ну а Калебу повезло еще меньше – если дальше так пойдет, правнуки не увидят его богатства. Молодого Джона Хейторнтуэйта, единственного ребенка Калеба, интересуют лишь виски, быстрые автомобили и доступные женщины. Отец вечно вытаскивает его из передряг. Теперь Калеб единственный владелец завода, и ему уже недолго осталось.

– Значит, миссис Майлз может праздновать победу?

– Да. Калеба все терпеть не могут из-за его скверного характера. Он местный мировой судья, но постоянно грызется с другими судьями и даже пытается поучать секретаря суда и адвокатов, как им вести дела. Кстати, ему пришлось проглотить горькую пилюлю, когда он задумал баллотироваться в парламент от нашего округа. Калеб пожертвовал солидную сумму в фонд партии и благодаря этому получил рыцарское звание, а потом какой-то подхалим предложил выдвинуть его кандидатом. Калеб решил, что его ждет легкая победа. Местный житель, крупный работодатель в сфере промышленного производства, от него зависят сотни людей. Но они ему показали! Калеба прокатили, да еще как! Победил его соперник, Том Хаул, кандидат от лейбористов. От этого удара сэр Калеб так и не оправился. Его преследовали неудачи, и история с выборами стала последней каплей. Сталь – его ремесло, у этого человека стальное сердце, стальной кулак, и, думаю, душа у него тоже из стали.

– Ну, если я отправлюсь беседовать с ним, то буду знать, на что иду.

– Тут вы правы. Но нужно помнить еще одно: он человек тщеславный. Льстите ему, соглашайтесь с ним, и он разговорится. Другое дело, что он может вести речь вовсе не о том, что вам надо.

Литтлджон вздохнул:

– Подобная тактика не в моем вкусе. Однако цель, похоже, оправдывает средства. Я постараюсь, насколько позволит мне самоуважение. Сэр Калеб меня всерьез заинтересовал: есть пара вопросов, на которые я хотел бы получить ответы, и прежде всего деньги, что свалились на Сайкса незадолго до убийства. Он где-то раздобыл весьма солидную сумму, достаточную, чтобы обеспечить матери безбедную старость. Возможно, сэр Калеб заплатил ему за молчание? Что это, шантаж или награда за услугу? Вряд ли мне удастся вызвать старика на откровенность, но я все же попробую. Может, получится сломить его лобовой атакой.

– Восхищаюсь вашей дерзостью, Литтлджон!

– Сэр Калеб любил поохотиться. Ему принадлежала земля, на которой обе жертвы встретили свою смерть. Где он находился, когда прозвучали выстрелы? Прошло двадцать лет, но у меня хватит нахальства спросить его, где он был в то время. Он может вытолкать меня взашей, только и всего.

Хауорт от души расхохотался, пошатнул табуретку, на которой покоилась его больная нога, и вздрогнул от боли.

– Чертова нога! Будь она неладна! Я пропущу все веселье. Хотел бы я увидеть, как сэра Калеба просят представить алиби.

– Как вы думаете, в котором часу мне лучше отправиться в Спенклаф-Холл?

– Днем вы ничего не добьетесь. Дома вы его не застанете, а если явитесь на завод, немедленно оглохнете от адского шума, который проникает везде и всюду. Вдобавок в кабинете сэра Калеба вечно толпятся подчиненные, они стекаются к нему потоком. Я побывал там в прошлом месяце, когда молодой Джон въехал в столб на главной улице. Он сел мертвецки пьяным за руль и разнес вдребезги знак разворота, превратил свою машину в груду металлолома, а сам не получил и царапины. Похоже, Бог пьяниц любит. В участке дежурил Росс, и он отправил парня на всю ночь в камеру – остудить пыл. Потом вокруг того случая поднялся шум до небес… Но довольно о нем. Вечер – лучшее время. Вы найдете старика дома в любой день.

– Еще нет и девяти часов. А если я отправлюсь туда прямо сейчас?

– Лучше вначале позвоните и узнайте, согласится ли он вас принять. Можете взять мою машину.

– Хорошо. Думаю, это не займет много времени. Я вернусь к вам, если останусь цел, когда мы закончим…

Спенклаф-Холл строился без большого размаха. Квадратный особняк с короткой подъездной аллеей и широкой, посыпанной гравием площадкой перед входом, а вокруг парк, раскинувшийся на несколько акров. Нынешний хозяин купил дом вместе с землей и обстановкой у какого-то разорившегося миллионера. Главные ворота были открыты, и Литтлджон выехал на аллею, не остановившись у будки сторожа. Уже совсем стемнело, и он заметил маленькую деревянную постройку, лишь когда миновал ее.

Дверь открыла пожилая служанка – толстуха в белом чепце и длинном белом переднике с трудом ковыляла. Она напомнила Литтлджону горничную из какой-нибудь захолустной гостиницы. Служанка проводила его в маленькую, мрачного вида комнату и включила электрообогреватель, который немедленно принялся отважно, но безуспешно бороться с холодным сырым воздухом. Женщина взяла визитную карточку инспектора и удалилась, оставив его разглядывать помещение. Нагромождение мебели наводило на мысль, что обитатели дома согласно своему вкусу или из сентиментальности не смогли расстаться со скромным скарбом, накопленным в прежние, менее благополучные времена, и втиснули его в комнату, доставшуюся им при покупке вместе со всем остальным.

Служанка почти сразу вернулась и пригласила Литтлджона последовать за ней. Они прошли вдоль холодного, сплошь устланного коврами коридора в кабинет сэра Калеба, когда из радиоприемника в районе кухни донесся звон Биг-Бена – часы на башне Вестминстерского дворца пробили девять.

Сэр Калеб Хейторнтуэйт, тучный приземистый мужчина лет шестидесяти, выглядел намного старше своих лет. Тревоги и волнения испортили и его характер, и пищеварение. Крупную голову с огромной блестящей лысиной обрамлял на затылке венчик тонких седых волос. На круглом мучнисто-бледном лице выделялся длинный и острый нос характерного розового цвета, какой бывает при несварении желудка. Довершали портрет плотно сжатые тонкие губы, редкие седые брови, а также твердый подбородок, как и щеки, гладко выбритый. «Кого же мне напоминает это лицо? – задумался Литтлджон и тотчас сообразил: – Грока!»^[17] Белая как мел кожа, красный нос, нездоровые пятна румянца на скулах, обширная лысина и жидкие волосенки на затылке вызывали в памяти образ клоуна в гриме. Но картинка мелькнула и исчезла. Бледно-голубые глаза встретили взгляд детектива. Глаза были жесткими, стальными. Крепкий квадратный подбородок выдавал упрямство и напористость. Сэр Калеб водрузил на нос очки в черной оправе с широкими дужками. Они отчасти скрывали темные круги у него под глазами, но подчеркивали мертвенную бледность лица. Хейторнтуэйт поднялся и протянул руку гостю, но в этом приветствии не чувствовалось дружелюбия.