Читать книгу - "Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов - Ольга Тарасевич"

Появление в ресторане странной француженки – Эмилии – не прошло незамеченным.

Официанты и менеджер проводили одобрительными взглядами ее стройную фигурку в черном платье, рыжеволосый турист, похожий на немца, ужинавший за соседним столиком в одиночестве, помахал женщине рукой.

Кивнув Эмилии, направлявшейся к стойке, где можно было взять напитки, Лика наклонилась к Андрею и зашептала:

– Видишь ту барышню? Она, похоже, сумасшедшая. Пристала ко мне возле бассейна, говорит: здесь опасно, официанты хотят всех убить! Она – француженка. Знаешь, кем работает? Психоаналитиком, между прочим! Я попыталась ее немного успокоить. Кажется, мне это удалось.

Андрей пожал плечами:

– Сапожник без сапог – что тут удивительного? А впрочем, из-за всех этих новостей, понятное дело, разволнуешься. Я тоже беспокоюсь, правда, по другой причине. Ситуация в Тунисе не уникальна, похожая обстановка сложилась во многих восточных странах. Люди там живут очень бедно, но при этом видят многочисленных обеспеченных туристов… Плюс телевидение, Интернет; их кругозор расширяется. Африканцы начинают понимать: жизнь впроголодь – это ненормально, надо бороться за улучшение экономической ситуации. Помнишь, как рушился Советский Союз? Началось все в Прибалтике, потом перекинулось и на другие республики – поочередно. Процесс не только «пошел» – он стал неконтролируемым и неуправляемым. Боюсь, и здесь произойдет нечто подобное. И как говорится: лес рубят – щепки летят.

– Может, нам лучше уехать? Хотя, конечно, жаль будет потерять деньги… Вряд ли нам возместят расходы: я так понимаю, речь идет о форс-мажорных обстоятельствах? Но жизнь и безопасность все-таки дороже! Хотя мне, если честно, так не хочется дергаться! Только приехали, еще не накупались… Может, все обойдется? И потом, в нашем домике такая прекрасная широкая кровать…

– В последнем выпуске новостей… – Андрей отпил глоток вина из бокала и поморщился: – Вино немного горчит, тебе не кажется?.. Да, так вот, в последнем выпуске российских новостей сообщили: в случае обострения ситуации проведут экстренную эвакуацию. Я покупал тур в агентстве, официально. Так что, по идее, забыть нас не смогут: наверное, турагентства передадут информацию об отдыхающих здесь россиянах в посольство. А самостоятельно мы вряд ли уедем, сюда самолет только раз в неделю прилетает. Пока что я не вижу особых оснований для паники. Но все-таки «забивать» на все и расслабляться тоже не стоит – не тот случай.

Лика слушала рассудительный голос Андрея и понимала: ей ни капельки не страшно. Потому что рядом – надежный мужчина, он обо всем позаботится, не подведет ее.

– …Ау! Второй раз тебя спрашиваю: что такое хел?

Отпив глоток минеральной воды (каким-то острым соусом здесь поливают мясо, вроде табаско – во рту все горит!), Лика недоумевающе подняла брови:

– Хел? Понятия не имею! Это чье-то имя? Фамилия? Впервые слышу!

Андрей пожал плечами:

– Не знаю, может, и имя. Мне показалось, я слышал крик, очень жалобный. Кто-то кричал: «Хел, хел!»

– Погоди. – Лика резко откинулась на спинку стула, и от неловкого движения вилка спикировала под стол и обиженно дзинькнула на полу. – Я ведь тоже сегодня что-то такое слышала… То есть слов я не различила, музыка громко играла. Но мне показалось, что я услышала нечто похожее на жалобный стон… Потом меня отвлекла Эмилия, и я провела «сеанс успокоения нервов» для профессиональной «успокоительницы»… Андрей, а если это не «хел», а «хелп»?!

– А что такое «хелп»?

– «Помогите» на английском!

– Помогите?.. Английского я не знаю, тебе виднее.

Пару минут они молчали, внимательно прислушиваясь к окружавшим их звукам.

Никаких настораживающих звуков. «Времена года» Вивальди льются из динамиков, слышен легкий звон столовых приборов, звяканье тарелок, обрывки разговоров, смех…

Андрей вдруг взял бокал вина и с подозрением его понюхал. Потом проделал то же самое со стаканом минеральной воды.

– Да нет, вроде все в порядке. Показалось…

Лика кивнула на свою тарелку, где лежал не доеденный ею кусок мяса:

– Мне кажется, они с маринадом переборщили или с соусом. Стейк слишком острый. Блюда за обедом понравились мне намного больше. А с этим блюдом местные кулинары явно перемудрили.

– Возможно. Но этот крик… он все равно меня беспокоит. Знаешь что? – Андрей встал из-за стола и протянул ей руку. – Пошли прогуляемся немного. Посмотрим, кто там плачет или… стонет? Может, мне и показалось, может, это какая-нибудь местная живность такие душераздирающие звуки издает?.. Или ты хочешь отведать десерт?

Вронская покачала головой. Какие уж тут пирожные, когда на душе у нее почему-то вновь стало так тревожно…

Обняв Андрея за талию, она вышагивала по белоснежным камням дорожки.

На собственном опыте недавно проверила: рухнуть вниз – проще простого. Тем более теперь, когда у нее на ногах туфли на десятисантиметровой шпильке.

А что же делать, Андрей-то вымахал как жираф – под два метра, – приходится хотя бы по вечерам маскировать свой детско-подростковый рост, хочется же ей выглядеть достойно рядом с таким красивым мужчиной!

– Кстати, Андрей, знаешь, что я сегодня видела, когда в одиночестве прогуливалась по территории?

Она собиралась рассказать ему о странной русской темноволосой женщине (кстати, ни ее самой, ни ее арабского спутника на ужине в ресторане не было), которая украдкой рассматривала драгоценности.

Но Андрей вдруг остановился и указал куда-то вперед:

– Смотри, видишь?

– Смотрю… Вижу… – пробормотала Лика, старательно вглядываясь во тьму (а темнело здесь быстро), – пальмы и клумбы красиво подсвечены… Здорово, да. Но, в общем, ничего особенного и…

И в этот момент она вдруг заметила кое-что особенное.

В цокольном этаже здания вспыхнул огонек, похожий на пламя свечи.

Через пару секунд, когда их зрение адаптировалось к быстро наступившим сумеркам, они разглядели: в окне горит не свеча, а зажигалка. Зажатая в чьей-то руке зажигалка.

Вронская хотела было поинтересоваться: что бы это значило?

Но не успела.

«Какой хруст… мне пробили череп… моя любимая доченька останется сиротой… искры из глаз… ничего не вижу… не чувствую…»

Мысли ее оборвались, и все окружающее провалилось в беззвучную черноту…

* * *

Мысленно призывая себя к спокойствию, Ганс Винкельман отпил глоток пива и отставил кружку.

Нет, ему не показалось – пиво какое-то невкусное. Вроде он попросил налить ему кружку пива того же сорта, что и всегда, а сейчас почему-то в светлом пиве ощущается терпкая медовая сладость, как в портере.

Впрочем, пиво тут ни при чем.

Есть вещи и посерьезнее, поважнее!