Читать книгу - "Вне подозрений - Джон Диксон Карр"

— Потом, — снова заговорила Люсия, — Дик посмотрел на меня и сказал… то, что я не хочу повторять.

— Боюсь, это необходимо. Что он сказал?

— «Ты отравила меня, сука». После этого он перевернулся лицом вниз, а потом начал корчиться…

Повествование явно оказалось слишком тяжелым для Люсии Реншо. Вскочив на ноги, она положила руку на край старого камина из черного мрамора и устремила взгляд на электронагреватель. Несмотря на слишком очевидную зрелость, подчеркиваемую белым пеньюаром, слова ее звучали неестественно, как если бы слетели с губ маленькой девочки. Когда она снова повернулась к Батлеру, ее лицо напоминало личико обиженного ребенка.

— Я пыталась вызвать врача. — Люсия говорила, словно протестуя. — Я позвала мисс Кэннон, и мы стали звонить. Наш доктор был у пациента. Мы старались вспомнить имена других врачей поблизости, но не могли. Тогда мы начали звонить друзьям.

— А вам не пришло в голову набрать 999 и вызвать скорую помощь?

Люсия устало пожала плечами:

— Нет. В такие минуты невероятно глупеешь. Мы смогли вызвать врача только почти в три часа ночи. До того времени мы бегали по дому — мисс Кэннон, Китти и я, — и входная дверь была открыта. Поэтому вошел полисмен. — В ее глазах мелькнул ужас. — Доктор сразу поднялся сюда, но было слишком поздно. Бедного Дика сотрясали такие конвульсии, что мисс Кэннон сказала врачу: «Вы не можете его успокоить? Я не в состоянии это выносить!» Но прежде чем доктор открыл саквояж, Дик издал стон… и перестал дышать. Я не сознавала, насколько все это скверно, пока полисмен не достал карандаш и блокнот. Они все против меня! — снова крикнула она. — Меня все ненавидят!

— Только не я, — внушительным тоном заявил Батлер, поднимаясь с кресла.

— Это правда, мистер Батлер?

— Конечно. — Однако само сочувствие к ней делало его мозг атрофированным. — Это была сурьма, не так ли?

— Да.

— В графине с водой?

Люсия быстро кивнула не глядя на него.

— Почему вы говорите, что все они против вас? — спросил Батлер.

— Потому что они думают, что только я могла добавить яд в графин. Или говорят так.

— Но ведь ваша горничная ополаскивала графин в ванной и наполняла его водой из крана. Разве Китти не могла тогда добавить яд?

— Нет.

— Почему?

— Полицейские говорят, что, подсыпав эту гадость в воду, ее нужно размешивать, пока она не растворится полностью, чтобы никто не заметил следов. И вообще, Китти этого не делала. Ведь я наблюдала за ней. — Люсия исподтишка покосилась на него. — Я бы предположила, что она могла это сделать, но…

— Но что?

— Я забыла сказать вам, что здесь была мисс Кэннон. Она тоже наблюдала за Китти.

— А потом?

— Китти поставила графин на стол. Она и мисс Кэннон вместе вышли из комнаты.

— А впоследствии, когда вы оставались здесь одна?

— Комната мисс Кэннон находится в конце галереи. Я велела ей сидеть там и следить за моей дверью, пока Дик не вернется, а потом слушать, не начнет ли он… ну, вы знаете. Никто не входил в эту комнату, кроме самого Дика.

Всегда сохранявший самообладание Патрик Батлер почувствовал, как его охватывает паника, делая холодную комнату слишком жаркой. Он начал гоняться за призраками.

— Мог кто-нибудь тайком пробраться сюда и подсыпать яд в графин? Может быть, через окно?

— Нет. — Люсия судорожно глотнула. — Я бы увидела его. Кроме того, ставни на обоих окнах были заперты изнутри.

— Погодите! Возможно, что-то было не так с краном в ванной?

— Нет. Полиция это проверила.

— Могу лишь сказать, что вам не о чем беспокоиться, — заверил ее Батлер. — Предоставьте все мне. Понимаете, миссис Реншо…

— Вы не могли бы… называть меня Люсия?

— А вы не возражаете?

Люсия протянула обе руки, и Батлер стиснул их. Ее красивые руки оказались неожиданно сильными, отметил он. Лицо Люсии было серьезным, почти нежным. Эта простодушная девушка наслаждалась жизнью и держала при себе старую гувернантку, потому что не могла вынести разлуки с ней. Она…

Внезапный стук в дверь заставил обоих вздрогнуть, как будто они были повинны в нескромном поведении. Дверь открылась, сразу привнеся в атмосферу суету и почти истерию.

На пороге стояла маленькая, опрятно одетая женщина, чьи глаза также свидетельствовали о недавнем плаче. Пушистые седые волосы не соответствовали ее возрасту — мисс Агнес Кэннон (с Кэннон-роу) было не больше сорока пяти лет. Волосы обрамляли мягкое круглое лицо, на котором поблескивало пенсне в золотой оправе. Она прижимала ко рту влажный носовой платок.

— Мистер Батлер? — осведомилась мисс Кэннон и вбежала в комнату, не дожидаясь ответа. — У меня для вас сообщение от мистера Денема. Он хочет, чтобы вы сразу же спустились.

— Прошу прощения, но боюсь, что…

— Пожалуйста, идите! — перебила его мисс Кэннон. — Мистер Денем говорит, что это очень важно. Это касается… полиции.