Читать книгу - "Охота на Ведьм - Александра Малинина"

— Почему ты поехала сюда одна, ничего не сказав? — конечно не мог обойтись без порции нравоучений Филипп.

— К твоему сведению, я была не одна.

— Тебе повезло, что парни тебя заметили и поехали следом… — огорошил он.

Я с недоумением на него уставилась: толи он такого невысокого мнения о собственных парнях и уверен, что они и маму родную способны проворонить, толи он думает, что я пыталась уйти незамеченной, но ушлая охрана вовремя меня засекла. Так и не придя к какому-либо выводу, я неопределенно ответила:

— Я вообще… везучая.

Филипп ничего не ответил. Зато наконец-то отошел от меня и решил поинтересоваться местом преступления, слишком близко не подходил, наверное, чтобы не затоптать следы, или не провонять горелым, просто бродил вокруг. Я решила последовать его примеру, топтаться на месте прямо перед… этим я не могла. Прошлась вокруг, наткнулась на канистру с бензином. На всякий случай прикинула расстояние до нее и решила, что полиция способна ее обнаружить без моего особого указания и вернулась обратно, правда в этот раз остановилась много левее, самолет как раз загораживал зрелище.

— Судя по всему, ты была права, — заявил Филипп, возникнув из темноты. Как ни странно, меня это даже нисколько не напугало.

— В чем именно?

— Он сжигает девушек, словно ведьм. Она в каком-то белом сарафане, очень похожем на тот, в котором сожгли студентку. Уверен, эту тоже пытали…

— Давай без подробностей, — взмолилась я.

— Как скажешь, прости.

Филипп равнодушно пожал плечами, но уставился на меня выжидающе, надеясь, что я продолжу. Его манера молчаливо вести беседу (да, именно так я это и называла: он молчит и ждет, что ты там скажешь) жутко раздражала.

— Он сказал, что я должна за что-то там заплатить и что мне не место в вашем мире. Последнее он даже особо выделил, так что наверняка считает меня исчадием ада. Знать бы, чем психу не угодила. А вообще, послание звучит оптимистично, не находишь?

— Ты когда нервничаешь так много говорить начинаешь?

— Сегодня он дал мне шанс спасти девушку. Если бы я пришла одна, — тихо заметила я, вспомнив условие, что бесстыдно нарушила.

Наверняка он ждал здесь, чтобы убедиться, что я одна. Увидел охрану и поджег заранее подготовленные ветки. А я, занятая своими глупыми переживаниями, сразу об этом не подумала… а ведь Даша погибла из-за меня и только.

Филипп, видимо уловив мою резкую смену настроения, быстро понял в чем дело. Схватил за плечи и резко тряхнул:

— Если бы ты пришла одна, он сделал бы тоже самое. Слышишь? Просто не сбежал бы, а наслаждался твоим страхом. Или хуже: ты бы присоединилась к погибшим девушкам. Так что не смей себя осуждать и в чем то винить, поняла?

Разумеется, он говорил то, что я хотела услышать. Успокаивал, и я это отлично понимала. И этим он отчего-то раздражал все больше и больше. Золотой парень, с которым мне так повезло. Только от чего мне в его присутствии так тошно? И с каждым разом это чувство только усиливается. Наверное, это и называется «едет крыша неспеша».

— Я просто не понимаю, чем могла так кому-то насолить? — высвободив плечи, решила я сменить тему.

— Иногда равнодушие страшнее всего. Возможно, на это он и злится.

— Он сказал «за свои действия надо платить». Равнодушие – это скорее наоборот, бездействие. Я что-то сделала…

— Я во всем разберусь…

— Ага, — вяло промямлила я, уже уйдя в свои мысли.

Как раз появилась и долгожданная полиция во главе с Карповым, и начался форменный сумасшедший дом. Во-первых, двум молодым капитанам стало плохо, едва они оказались на месте (удивительно, что я в свое время так легко пережила зрелище), во-вторых, пришлось долго объяснять, как мы тут оказались. Особенно досталось мне, раз я кинулась на ночь глядя за город, получив очередную видеозапись и никому об этом не сообщив. В-третьих, Филипп, как обычно, смело встал на мою защиту, на этот раз возомнив себя адвокатом, в результате чего меня запихнули в джип и вознамерились отвезти домой, убедив всех, что у меня шок. Я сопротивлялась, потому что хотела помочь и была вполне способна ответить на все вопросы без присутствия толпы охранников и их начальника в частности. Роль жертвы меня уже порядком достала, я хотела сделать что-то полезное. Мне было абсолютно ясно: если и дальше так будет продолжаться, с мертвой точки мы не сдвинемся, все дело так и будет топтаться на месте. Полиция будет блуждать в потемках, Филипп, дай ему волю, запрет меня дома, а этот неизвестный, кем бы он ни был, убивать молодых светловолосых девушек, а такими темпами расследования, будет делать это около моего подъезда.

В общем, домой я не поехала, а поехала вместе с Карповым, практически до наступления рассвета отвечая на его вопросы. Уж не знаю, помогла ли, но зато вернулась домой с чистой совестью и завалилась спать. Не удивительно, что пробудилась только ближе к вечеру, и то от звонка в дверь. Первой моей мыслью было, что это Янка, но я быстро поняла, что это не она: подруга обычно названивает так, что весь дом в курсе, что ко мне кто-то заявился. Звонивший в данный момент был крайне деликатен.

Не без труда я поднялась с кровати: чувство было такое, что спала я от силы полчаса. Зеркало в коридоре показало мою осунувшуюся заспанную физиономию с некрасивыми мешками под глазами. Даже когда я провожу все выходные в компании Янки такой синевы не бывает, а тут… Я едва не пустила слезу от жалости к себе, но очередной звонок меня от этого дела отвлек.

— Да иду я, иду, — проворчала я и открыла дверь, но в тот же момент передумала и повернула замок назад. Черт, спросонья даже в глазок не посмотрела, а при сложившейся ситуации это жизненная необходимость.

Я встала на цыпочки и глянула на лестничную площадку. За дверью стоял Филипп и беспокойно хмурился. Глубоко вздохнув, я открыла.

— Тебя в глазок не научили смотреть? — вместо приветствия вполне ожидаемо поинтересовался он.

— Я посмотрела.

— Ага, я видел. Можно пройти?

Недоумевая, я открыла дверь пошире в знак разрешения, он прошел в мою прихожую, разулся и уже без приглашения проследовал на кухню. Разумеется, мне ничего не оставалось как плестись следом.

— Кофе? — предложила я.

— Можно.

Как и обычно, по Филиппу трудно было определить, о чем именно он думает. Физиономия казалась задумчивой и определенного выражения не имела. Но раз он заявился ко мне, значит, есть новости. И я сильно сомневаюсь, что хорошие, в такие чудеса я уже просто не верила. Спрашивать не стала, приготовила кофе себе и ему, разлила по чашкам и молча уселась напротив, поставив перед ним сахарницу.

— Ты как? — наконец-то обрел он дар речи, должно быть, поняв, что первой я начинать разговор не собиралась.

— Нормально, — пожала я плечами, в общем то не соврав.