Читать книгу - "Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина"

– Да, я тоже их слышал, – признался он. – Брат убитого англичанина решил, что стрелял кто-то другой. И мсье Ломов, кажется, придерживался того же мнения.

– Вот как?

– Да, он спрашивал, не насторожил ли меня вид раны, не заметил ли я эха в момент выстрела, и все в таком же духе.

– И что вы ему ответили?

– Что я мог ответить? – Доктор Монруж повел плечами. – Сударыня, я был там. Я видел все, что происходило. Мсье де Ботранше выстрелил первым и попал. Мне оставалось только засвидетельствовать смерть вашего… простите, господина полковника.

– Вы когда-нибудь раньше присутствовали на дуэлях?

– Никогда.

– Почему же вы…

– Меня попросил мсье де Ранси.

– Секундант?

– Именно.

– Вы хорошо с ним знакомы?

– Я лечил его внучку. Она была серьезно больна, но я сумел ее спасти. Мсье де Ранси отблагодарил меня очень щедро, хотя ее родители до того уже заплатили мне всю сумму. – По тону доктора, по тому, как потеплели его глаза, Амалия поняла, что ее собеседника больше тронула забота графа о ребенке, чем солидное вознаграждение. – Позже он два или три раза вызывал меня к себе, проконсультироваться по поводу своих болезней. Не могу сказать, чтобы мы были друзьями, но все же, когда он рассказал о дуэли и попросил меня об услуге, у меня не хватило духу ему отказать.

– Вы встречали раньше мсье Пьера де Ботранше?

– Нет. Я знал, что он выдающийся химик, но я и подумать не мог, что он окажется в этом замешан.

– А что вы можете сказать о лейтенанте Форже?

– Я не был с ним знаком. По-моему, во время дуэли он чувствовал себя в своей стихии. Но я бы не назвал его умным человеком.

– Почему?

– Ну, к примеру, пока англичане что-то обсуждали между собой по-английски, лейтенант повернулся ко мне и сказал: «Жаль, что тут не принимают ставки, хоть я и секундант виконта, я бы все свои деньги поставил на его противника». А ведь мсье де Ботранше стоял в нескольких шагах от нас, и когда он посмотрел на лейтенанта, я понял, что виконт все слышал.

Все-таки хозяин дома увлекся и вопреки своим принципам назвал титул дуэлянта.

– Как он вообще себя вел? – спросила Амалия. – Я имею в виду мсье де Ботранше, разумеется.

– Он держался очень спокойно и с большим достоинством, – ответил доктор, подумав. – Не хуже полковника, если вас это интересует. Вообще, к моему удивлению, никто из присутствующих не волновался, по крайней мере, внешне. Никто не суетился, кроме, пожалуй, мсье Форже. Он строго следил, чтобы все было по правилам, не стеснялся делать замечания и вообще, кажется, получал большое удовольствие от того, что ему позволили распоряжаться.

– А что делал мсье де Ранси?

– Ну, он, так сказать, присутствовал, но почти ни во что не вмешивался. Впрочем, у лейтенанта Форже хватало энергии на двоих, так что мсье де Ранси мог и не утруждать себя.

– Скажите, он как-то напутствовал виконта перед дуэлью? Может быть, сказал ему что-то?

– Нет. Ничего. Но, вероятно, у них было достаточно времени для разговоров раньше, потому что мсье де Ботранше остановился у мсье де Ранси. Правда, я заметил, что англичане обменялись несколькими фразами. Я не говорю по-английски, но, судя по выражениям их лиц, секунданты не сомневались в успехе своего товарища. Да и он сам, по-моему, в нем не сомневался.

– Что было потом, мсье Монруж?

Доктор вздохнул.

– Я смотрел, как дуэлянты занимают свои места, и мне было очень не по себе, сударыня. Я никак не мог отделаться от мысли, что присутствую при убийстве, и меня вовсе не утешал тот факт, что это убийство, освященное традициями. Потом я увидел вспышку и одновременно услышал выстрел. Не было никакого эха, никакого другого выстрела, понимаете? Полковник Уортингтон упал не сразу, но так бывает при смертельных ранениях. Когда я подбежал к нему, я сразу понял, что он мертв. Поднялась суматоха, англичане были просто ошеломлены, а лейтенант Форже кинулся к мсье де Ботранше, стал трясти его левую руку – в правой тот все еще сжимал пистолет – и сыпать поздравлениями. Лейтенант даже объявил, что он всегда верил в успех господина виконта и совсем, совсем в нем не сомневался… представляете? Он говорил с таким убеждением, что я готов был усомниться в том, что слышал от него же всего несколько минут тому назад…

– А что граф де Ранси? – спросила Амалия.

– Он был озадачен, но вел себя очень сдержанно. Пожал руку виконту и сказал что-то вроде «Прекрасный выстрел».

Амалия знала, что разные люди, ставшие очевидцами одного и того же события, будут рассказывать о нем по-разному, и от нее не укрылось, что доктор был более точен в передаче некоторых деталей. Хобсон, к примеру, уверял, что оба секунданта-француза кинулись к виконту и стали наперебой его поздравлять.

– Потом мсье де Ботранше спросил меня, серьезно ли полковник ранен, – продолжал доктор. – Он никак не мог взять в толк, что только что убил человека. Когда он увидел, что его противник мертв, он упал в обморок. Мсье де Ранси попросил отнести его в карету, что мы и сделали.

– Кстати о карете, – вмешалась Амалия. – Там был кучер, некий Матье Эпиналь. Вы можете сказать о нем что-нибудь?

– Это не кучер, это слуга мсье де Ботранше, – ответил доктор. – То есть он умеет править лошадьми, но в первую очередь он все-таки слуга. Мсье де Ранси объяснил, что его взяли, чтобы не посвящать в дело посторонних людей.

– Полагаю, после дуэли Эпиналь уехал из Парижа вместе со своим хозяином?

– Вероятно. Впрочем, я не интересовался. Я был до смерти рад, что все закончилось… но, как оказалось, я все же заблуждался. Похоже, мне придется еще не раз рассказывать о той дуэли, – добавил Монруж с легкой улыбкой.

– Я должна вам сказать одну вещь и надеюсь, что это останется между нами, – проговорила Амалия. – Насколько мне известно, мсье Ломов никогда не был другом покойного полковника. Поэтому его визит к вам меня весьма озадачил. Чего, собственно, он от вас добивался?

– Он расспрашивал меня о дуэли, но вовсе не так дотошно, как вы, сударыня. И его, и брата мсье Уортингтона интересовал только один вопрос: мог ли стрелять кто-то посторонний, кого мы не заметили. Когда я ответил отрицательно, мсье Ломов не стал настаивать на своей версии, а вот англичанин позволил себе усомниться в моей порядочности, после чего я был вынужден просить его покинуть мой дом.

– Скажите, а никто из ваших посетителей не упоминал, к примеру, что у них есть какие-то доказательства?

– Насколько я понял, – усмехнулся доктор, – как раз доказательств им и не хватает. Правда, сударыня, вы должны понимать, что я не могу утверждать наверняка. Возможно, вам лучше задать свой вопрос мсье Уортингтону? Если старший брат, м-м, питал к вам дружескую привязанность, младший вряд ли станет что-то от вас скрывать. По крайней мере, мне трудно представить, чтобы он решился оставить без внимания просьбу столь очаровательной дамы, как вы.