Читать книгу - "Интервью сквозь замочную скважину - Светлана Алешина"

– Что за шум? – Гурьев, внимательно слушавший Галину Сергеевну, перевел взгляд на меня. – Иринка, ты с твоим везением наверняка в самом интересном месте оказалась?

– В общем, да. Я в гостиницу «Цирковая» пошла. Тоже за сплетнями, естественно. К срезу общественного мнения, пожалуй, ничего добавить не могу, услышала примерно то же самое. Поговорила с Николаем: он сидел, фотографии Камиллы разглядывал. Да, дежурный, славный там такой парень у дверей сидит, Игорем зовут, просил передать, что Николая в милицию вызывают к одиннадцати тридцати, они при мне по телефону позвонили. Я сказала ему, и он сразу засобирался, уже около одиннадцати было. Хотела с Мироновыми поговорить. – Я взглянула на Валеру и пояснила: – Это Рудольф и Маргита в миру такую фамилию носят…

– Я знаю, – он дернул головой, словно лошадь, отгоняющая муху. – Поговорила?

– Не сразу. Их дома не было, тогда я начала ломиться ко всем подряд. Пообщалась с некой Наташей, которая выразила недоумение, как это покойницу раньше никто не пристукнул. Кстати, она сказала, что Камилла года четыре назад попадала в какую-то историю, вроде избили их с дружком… Черт, она подробностей не знала, а я у Мироновых потом спросить забыла!

– Записывать надо, если память дырявая, – проворчал Гурьев. Я всегда подозревала, что он вовсе не такой душка, каким прикидывается.

– Каким дружком? Это она что, Николая имела в виду? – спросил Павлик.

– Нет. Был у нее чуть ли не с детства постоянный дружок, некто Аркадий, акробат. Николай мне тоже про него говорил, дескать, на Милочку плохо влиял.

– Н-да? – Валера очень выразительно поднял брови. – Мне, честно говоря, всегда казалось, что по крайней мере после третьего класса начальной школы человек уже в состоянии сам отвечать за свои поступки, не ссылаясь на дурное влияние окружающих. Впрочем, ладно, скажи лучше, что тебе поведал этот акробат Аркадий? Ты ведь не обошла его своим вниманием?

– Я-то не обошла, а вот он… Зашла к нему в комнату, а он лежит совершенно пьяный, даже мычать не в состоянии.

– Поминает, значит, подружку, – хмыкнула Галина Сергеевна.

– Наверное. Я его потеребила немного, так он сел, у меня на глазах высосал полбутылки водки прямо из горлышка и окончательно выпал в осадок.

– Может, это у него такой способ избежать неприятных бесед? – нахмурился Гурьев.

– С кем?

– С тобой. С милицией. С родственниками погибшей. С кем угодно. Пока он пьян, допросить его невозможно. Интересный способ.

– Главное, эффективный, – вздохнула я. – В общем, потопталась я вокруг него, потом махнула рукой и снова пошла к Мироновым. Они уже вернулись к тому времени, но говорили мы совсем недолго, потому что ворвался с воплями Николай и мы все побежали к нему. Залетаем, что в квартире творится – ни в сказке сказать, ни пером описать. Разгром полнейший.

– Во всей квартире? – уточнил Валера.

– Нет, ты знаешь, – я даже немного удивилась, – только в комнате. А в кухне порядок, я туда заходила, все на своих местах. Стали разбираться, что пропало, и вот тут самое интересное. Деньги, документы, золотишко кое-какое у Камиллы было, все на месте! Исчезли только фотографии. У Николая их полный ящик, в комоде лежали – и ни одного снимка не осталось. Ну, он побузил маленько, все на Рудольфа кидался, дескать, это он Камиллу… потом на Маргиту. Оба в ответ разорались, мол, он свихнулся на почве ревности, сам ее убил, а взлом квартиры и пропажа фотографий – это он следствию голову заморочить хочет. Все трое были не слишком логичны, но версии свои озвучивали очень громко и… как бы это сказать, экспрессивно. Чуть не подрались. Но народ их растащил, они маленько успокоились и даже извинились друг перед другом. Вот, собственно, и все. Мы там потолкались еще немного, Павлик поснимал, но ничего интересного больше не случилось.

– А дежурный, значит, клянется, что чужие в гостиницу не проходили, только свои, цирковые? – Валера говорил медленно, как бы задумываясь над каждой фразой. – Он с места своего не отходил? В туалет, например, или позвал кто?

– Говорит, не отходил.

– А может, Николай не зря все время бочку катит и это действительно Мироновы? – спросил Павлик.

– Когда? Я же у них сидела, разговаривала.

– А до этого? Ты знаешь, когда они вернулись? А повыкидывать вещи из шкафов и слямзить фотографии много времени не надо. Особенно если знаешь, где что лежит.

– Думаю, многие знали, где они лежат. Николай все утро с ними возился, а народ заходил его проведывать. Я вот ведь тоже знала…

– Так, может, это все-таки ты хулиганила? – обрадовался Павлик.

– Иди к черту! У меня алиби, я все время на глазах у людей была.

– А этот акробат ваше алиби подтвердить не сможет, – хихикнула Лера. Ну что за молодежь пошла, никакого уважения к старшим. – Я так поняла, что он вас и не видел вовсе!

– И все-таки меня интересует вопрос, – прервал развлечение малолеток Валера. – Почему кухню не разгромили так же, как и комнату, а?

– А я знаю? – ответила я, потому что Гурьев мало того, что уставился именно на меня, так он еще и пальцем ткнул. – Не успел.

– Что значит не успел?

– Например, Мироновы вернулись. А на кухне содержимое шкафов вываливать – занятие довольно шумное. Они бы обязательно услышали, там стеночки тонюсенькие.

– Или просто не нужно стало, – предложила свое объяснение Лера. – Забрал фотографии и ушел, чего ему там торчать. Это, конечно, в том случае, если он именно за ними приходил.

– Однозначно пока только одно. – Валера почесал нос. – Действовал кто-то из своих – из цирковых.

– А мне вот что непонятно, – подала голос Галина Сергеевна. – Почему Камиллу убили? Фотографии, если они кому-то понадобились, можно было и так украсть. Может, она что-то такое знала?

– Ох, только не надо опять про японскую разведку! – застонала я.

* * *

Домой я снова добралась только в девятом часу вечера. Володя, сокровище мое, пожарил картошку, настрогал салатик и дожидался меня. Все-таки повезло мне с мужиком, ничего не скажешь. Да, конечно, деньги зарабатывать, я имею в виду серьезные деньги, он никогда не научится, и насчет того, чтобы гвоздь в стену вбить, тоже не слишком стоит на него рассчитывать… Зато ко мне как относится?! Вот я возвращаюсь домой к готовому ужину, ни слова упрека, сплошная забота и нежность. Разве это в конечном счете не самое главное для женщины?

Конечно, если бы я не зарабатывала прилично, может, так и не рассуждала бы. Когда денег нет, все остальные чувства как-то на задний план отходят. Проверено. Только и крутится в голове – сколько надо потратить на продукты, всякие необходимые ежемесячные выплаты, тут еще босоножки развалились, выкручивайся как хочешь, а покупать надо, босиком на работу не пойдешь… Чувствуешь себя не человеком, а калькулятором с желудком. И это унизительное чувство, когда даже не подходишь поближе, чтобы рассмотреть симпатичный костюмчик, потому что прекрасно знаешь, что купить его все равно не сможешь. Честно говоря, я его до сих пор помню, этот костюмчик – румынский, узкая короткая клетчатая юбка и бежевый пиджак с накладными карманами. Помню, хотя так и не стала подходить к нему тогда в магазине.