Читать книгу - "Моя любимая ошибка - Нора Робертс"

—Спасибо, но мне не разрешают… — Элизабет нервно рассмеялась. — Глупо, правда? Я напилась до рвоты и стала свидетелем убийства двоих людей — и все равно боюсь нарушить указания матери в отношении безалкогольных напитков.

Она открыла банку и налила колу в пластиковую чашку.

—Спасибо, — еще раз поблагодарила она Райли.

Выждав некоторое время, Гриффит решила, что пора продолжить беседу:

—Элизабет, значит, вы вместе с Джули, Гуревичем и Ильей Волковым покинули клуб и поехали домой к Гуревичу?

—Нет, нас было только трое. Илью задержали какие-то дела в клубе. Он собирался приехать позже. Так и вышло.

—Это Илья Волков убил Гуревича и Джули?

—Нет, их убил человек по имени Яков Короткий. Могу его описать или нарисовать портрет, или помочь вашему художнику. Я отчетливо помню его лицо, ведь у меня эйдетическая память. Я ничего не забываю… ничего и никогда не забываю, — повторяла Элизабет дрожащим голосом.

—Господа детективы, — вмешалась Петри. — Элизабет получила тяжелую психологическую травму. Думаю, на первый раз хватит вопросов.

—Нет-нет, я должна помочь. Надо что-то делать.

—У нас есть разрешение ее матери на допрос, — возразила Гриффит.

—Матери? — переспросила Элизабет.

—Ей сообщили о случившемся. Доктор Фитч прилетает утром.

—Ну что ж… — девушка закрыла глаза.

—Послушай, Элизабет, это очень важно. Откуда тебе известно, что человека, убившего Гуревича и Джули, зовут Яков Короткий?

—Алекс во время разговора называл его по фамилии. А Джули… Должно быть, она вышла из ванной. Я ненадолго уснула на террасе. Меня разбудили голоса, Алекса и тех двоих.

—Значит, их было двое?

—Второй выше и мощнее. Короткий называл его Егором. Короткий заявил, что Алекс обкрадывает дядю. А дядю зовут Сергей. Так сказал Алекс. Алекс все отрицал, но он врал. Я видела, что он лжет. А Короткий, он был… Видели вы, как кобра готовится прикончить мышь? Как она терпеливо наблюдает за жертвой? Как наслаждается каждым мгновением, прежде чем нанести смертельный удар? Вот так все и было. Алекс держался вызывающе, будто был хозяином положения. Но на самом деле ситуацией владел Короткий. Алекс страшно перепугался, когда Короткий сказал, что им известно о его связи с полицией. И Сергей тоже знает. Мне передать их разговор?

—Мы еще к этому вернемся.

—Громила постарше заставил Алекса встать на колени, и тогда Короткий выхватил из-за пояса револьвер. Наверное, из кобуры, точно не знаю, не заметила. А потом выстрелил вот сюда. — Элизабет прикоснулась пальцами ко лбу. — Приставил ствол ко лбу и выстрелил. Почти бесшумно. А затем еще дважды вот сюда. Я зажала рукой рот, чтобы не закричать. Короткий обозвал Алекса… Очень грязное русское ругательство.

—Ты знаешь русский?

—Изучала пару лет: понимаю и немного говорю. Раньше не слышала такого выражения, но оно… одним словом, ясно, что оно означает. Я так подробно рассказываю, чтобы вы поняли, как быстро все произошло. Короткий обругал Алекса, хотя тот был уже мертв. А потом со стороны кухни пришла Джули. За кухней находится туалетная комната. Она сказала: «Алекс, мне нехорошо. Может, мы…» Вот и все, что она успела сказать. Короткий выстрелил, Джули упала, и я поняла, что она мертва, но он снова выстрелил и выругался по-русски. На мгновение я словно оглохла и ничего не слышала. Только гул в голове. Потом пришел Илья, и я решила, что сейчас его тоже убьют, хотела предупредить, помочь. Ну а дальше…

—Подожди минутку. — Голос Райли звучал ласково, и Гриффит поняла, что им движет не профессиональный долг, а искреннее сочувствие к девушке. — Не торопись.

—Они разговаривали по-русски, но я все поняла. Или почти все. Илья разозлился, но не из-за смерти Алекса.

Элизабет перевела дыхание и, закрыв глаза, слово в слово передала услышанный разговор.

—Очень подробно, — удивился Райли.

—Я же говорила, у меня эйдетическая память. Я сбежала, ведь Илья знал, что я нахожусь в доме, а значит, непременно обо мне спросит и меня тоже убьют. И я побежала куда глаза глядят, не разбирая дороги. Туфли пришлось бросить на террасе: на высоких каблуках далеко не убежишь. Я действовала автоматически, а если бы подумала, то захватила бы туфли с собой. Должно быть, бандиты их нашли и поняли, что я все видела и слышала.

—Мы тебя защитим, Элизабет, обещаю. — Гриффит взяла девушку за руку. — Поместим в безопасное место.

Выйдя из комнаты вместе с Райли, Гриффит схватилась за голову:

—Господи! Райли, ты понимаешь, с чем мы имеем дело?

—У нас есть свидетель с памятью, как у компьютера, который к тому же говорит по-русски. И мы прижмем ублюдка Короткого и эту прилизанную сволочь Илью Волкова. А с божьей помощью доберемся и до Сергея. И если у девочки хватит мужества, она сломает хребет волковской шайке.

—Она выстоит. — Глаза Гриффит горели решимостью, она бросила взгляд в сторону закрытой двери, за которой находилась Элизабет. — Послушай, Райли, нужно доложить начальству и перевезти девочку в безопасное укрытие. Нам необходимо связаться со Службой федеральных маршалов.

—Да пошли они.

—Либо мы обратимся к ним за помощью, либо они заберут у нас дело. А если будем сотрудничать, оно останется у нас.

—Черт возьми, терпеть не могу, когда ты начинаешь приводить разумные доводы. Давай поговорим о том, что действительно важно. Знаешь, что я обнаружил?

—И что же?

—Упоминание о приезде матери вызывает у свидетельницы такую же реакцию, что и разговор об убийствах.

—Думаю, родительская выволочка тревожит ее в данный момент меньше всего.

Элизабет жила как в тумане, не задумываясь, куда ее везут. В душе осталось лишь одно желание — спать. И она уснула прямо в полицейской машине, где ее сопровождали оба детектива и мисс Петри. Машина остановилась, Элизабет безропотно вышла и, словно лунатик, позволила привести себя в небольшой, обшитый досками дом. Покорно приняла футболку и хлопчатые брюки, которые выдала детектив Гриффит, и даже умудрилась переодеться в маленькой спаленке с узкой двуспальной кроватью. Она страшилась сна, но бороться с усталостью не хватило сил.

Элизабет легла на кровать и, укрывшись выданным полицейскими одеялом, закрыла глаза. Сквозь ресницы градом катились слезы.

А потом она провалилась в пустоту.

Проснулась Элизабет к полудню, измученная и опустошенная.

Она не знала, что произойдет дальше. Всю жизнь она точно знала, чего и когда от нее ожидают, а сейчас перед глазами не было ни привычного списка, ни распорядка дня, что могли бы служить ориентиром.

Элизабет стыдилась своего хорошего аппетита, желания выпить кофе, принять душ и почистить зубы. Обычные повседневные вещи, ставшие недоступными для Джули, которой никогда не суждено испытать чувство голода.