Читать книгу - "Одного поля ягодки - Светлана Алешина"

А осталось от него только полуодетое тело, вальяжно развалившееся на огромном сексодроме в весьма экстравагантной позе и с бессмысленной улыбкой на лице. Здесь запах был и вовсе омерзителен, и я достала из кармана носовой платок, пытаясь с его помощью хоть немного защититься от тошноты.

Никаких сомнений в том, что этот парень с проломленным черепом и есть Дмитрий Салилов, у меня в тот момент не возникло.

Недалеко от кровати валялась на полу увесистая ваза с двумя ручками, а еще поодаль — что-то загадочно блестело. Нагнувшись, я подняла с пола маленький медальон. Нажав на замочек, я открыла его и увидела локон. Трогательно, черт побери! Как в старинных английских поместьях — рядом с трупом находишь такой сентиментальный предмет!

Спрятав медальончик от нескромных глаз милиции в карман, я оставила место происшествия. К счастью, в этот час двор был пустынным, и мне удалось остаться незамеченной.

Дойдя до таксофона, я зашла в будку и набрала номер Ванцова.

— Лешка, — сказала я, услышав его голос. — Твой Салилов отдал богу душу с чьей-то помощью. Так что организуй бригаду, только не упоминай моего имени, ладно?

— А это не ты ему помогла? — испугался Лешка.

— Нет, он в мире ином, по крайней мере дня два, — сказала я. — Судя по запаху. Я о нем два дня назад еще ничего не знала. Просто, чтобы туда попасть, я использовала воровские инструменты, подаренные мне Ванцовым. Знаешь такого?

— Понял, — вздохнул он. — Вот так всегда — лучшие свидетели убегают при помощи шантажа…

— Ладно. Перетопчешься… В общем, придумай что-нибудь.

— Будет сделано, гражданка начальница, — сказал Ванцов. — Хотя очень вся эта история мне не нравится.

— А я в каком от нее восторге, и представить не можешь! — съязвила я. Поскольку с Салиловым терялся след к Вике. Если, конечно, это не Вика его и прихлопнула. Тогда ее точно найти будет трудно.

* * *

В сложных философских раздумьях о жизни и смерти я подошла к небольшому домику, который резко диссонировал с окружающими девятиэтажками.

Калитка была открыта, и я храбро вошла в небольшой дворик, в котором было уютно и покойно. Домик гордо хранил свое деревенское обаяние, умело превращая недостатки в достоинства.

— Есть тут кто-нибудь? — позвала я.

Где-то невдалеке залаяла собака. Ей ответили другие собаки. Прогрохотал трамвай, свидетельствуя о том, что я еще нахожусь в черте города. И снова воцарилась тишина.

Я приподнялась на цыпочки, пытаясь заглянуть в окно, и повторила:

— Есть тут кто?

Словно в ответ, скрипнула дверь. Я быстро обернулась на скрип и увидела мужчину, возникшего на крыльце и теперь разглядывающего меня с интересом орнитолога, встретившего редкую птицу.

— Вы — Евгений Ильич? — поинтересовалась я.

Он кивнул.

— А вы кто? — спросил он в ответ.

— Александра Сергеевна Данич, помощник частного детектива, — немедленно отозвалась я.

По его удивленно приподнятым бровям я смело заключила, что встречи с помощником детектива тут явно не ожидали.

— И по какому поводу?

— Ваша падчерица, Виктория Юсупова, — пояснила я. — Она пропала. Я пытаюсь ее найти.

— Ага, понятно, — пробормотал он. — Вы будете разбирать тут стены, чтобы найти замурованный труп моей падчерицы?

Если бы не встреча с останками Салилова, я бы, возможно, отнеслась к этой «черной шуточке» с большим пониманием. Но, увы, воспоминания еще были слишком свежи… Поэтому я разозлилась.

— Может быть, — кивнула я без тени улыбки. — Если не удастся найти ее живой, так и придется поступить!

— А если она просто не хочет, чтобы ее нашли? — тихо спросил он. — Ну да ладно… Проходите. Чем смогу — помогу. Хотя оговорюсь сразу — я Викторию, равно как и Екатерину, не понимаю. Странные они девушки, но и я им, наверное, кажусь странным…

* * *

Он открыл передо мной дверь, пропуская вперед с легким поклоном.

Внешне он мне показался очень приятным. Хотя и за приятной внешностью нередко скрывается монстр с «пестрыми лентами», тут уж ничего не скажешь против…

Темные волосы его были немного волнистыми и очень густыми. Глаза, наоборот, были светлыми и очень глубокими. Но самым потрясающим в нем был его рост — метр девяносто пять, наверное.

Комната была хозяину под стать — скромная, уютная и интеллигентная.

— Чай будете? — поинтересовался он с легкой насмешливостью. — Или частным детективам с подозреваемыми распивать чаи не положено?

— Это основная трудность нашей профессии, — развела я руками. — Мы за день выпиваем столько жидкости с подозреваемыми, что к вечеру чувствуем себя глубокими водоемами.

— Надеюсь, воду вы пьете не огненную, — пошутил он.

— Да что вы, мы ведь не индейцы! — И как же такая молоденькая девица оказалась в детективах?

— А больше никто не брал меня на работу, — сказала я. — Специальность у меня совершенно непригодная к жизни — «старофранцузская литература». Никому, кроме меня, это, оказывается неинтересно. А платить деньги сама себе я возможности не имею. Вот и пришлось податься в детективы.

— Успешно?

— Пока да, — кивнула я.

Чай у него был замечательный. С травками и какими-то розовыми цветами.

— Это что? — поинтересовалась я.

— Каркаде, — сказал он. — На оптовом рынке купил. В пакетике.

— Очень вкусно, — сообщила я.

— Я рад. Так что вас интересует?

— Все, — нахально сказала я. — И даже ваша жена интересует. А больше всего меня интересуют два вопроса — что там за история с квартирой и кому принадлежит вот эта вещица.

Я достала медальон.

Он принял его из моих рук и внимательно рассмотрел. Открыл, вздрогнул, снова закрыл и протянул мне.

— Где вы это нашли?

— Неважно, — ответила я. — Давайте об этом поговорим потом.

— Может быть, тогда обо всем поговорим потом? — ответил он мне в тон моему вопросу.

— Можно и так, — кивнула я. — Только вот потом вы будете это обсуждать с оперативниками. Не со мной. Потому как дело зашло довольно далеко.

Он молчал.

— Так чей это медальон? — поинтересовалась я. — Вам ведь он знаком, не так ли?

— Предположим, знаком, — тихо ответил он.

— Так скажите, чей он. Потому что это действительно очень важно.

— Мой, — поднял он на меня глаза.

Я рассмеялась.

— Вы носите женские медальоны?

— Нет, — покачал он головой. — Это медальон моей жены. А волосики внутри принадлежат нашему ребенку.