Читать книгу - "Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - Герман Сирил Макнейл"

– Да, сэр! – Джеймс щелкнул каблуками.

– А пока… Ваша жена… У нее есть сестра или еще родня где-нибудь поблизости?

– Парализованный кузен в Камберуэлле, сэр!

– Великолепно. Она навестит больного кузена – если она может переносить его, – и затем она должна поехать на метро в Илинг, где она возьмет билет в Горинг. Я не думаю, что у кого-то хватит терпения следить за ней все это время. А в Горинге пусть она ждет сразу двух гостей. – Он сделал паузу и зажег сигарету. – Вот так. Как я сказал вам только что, игра началась. Теперь просто повторите то, что я сказал вам.

Он выслушал, как его слуга пересказал инструкцию, и кивнул одобрительно.

– А есть болваны, которые говорят, что армия отшибает мозги! – пробормотал он. – Четыре года назад не смог бы рассказать и пару слов, ничего не напутав!

Он отпустил Денни и сел за стол. Сначала он достал загадочный обрывок листа бумаги из кармана и поместил его в конверт, запечатал его тщательно. Потом он поместил его в другой конверт, с сопроводительным письмом в банк, прося их сохранить вложение в целости.

Затем он взял лист почтовой бумаги и, напрягая все свое остроумие, принялся сочинять документ, который заставлял его ухмыляться. Это свое сочинение, которое он также приложил в запечатанном конверте, он снова адресовал своему банку. Наконец, он запечатал что-то, разместил в кармане.

В течение следующих двух часов он, по-видимому, нашел, что ничего нет лучше, чем съесть отлично жаренную отбивную, приготовленную госпожой Денни, в компании гостя, кое-как управляющегося с пудингом. Затем, с отъездом Денни в Паддингтон, который совпал с возвращением Питера Даррелла, на Хэлф-Мун-стрит закипела деятельность. Но протекала она в пределах дома, на улицу не выплескиваясь. Джентльмен, за которым приставили следить наблюдателя, не появлялся. Его приятель последовал за Денни в Паддингтон. Драммонд не выходил, наблюдатель начинал скучать.

Приблизительно в 16:30 наблюдатель отметил, что кто-то покинул дом. Но это был только великолепно одетый молодой человек, хлыщ, назвавшийся Дарреллом.

Солнце клонилось к закату, и тени удлинялись, когда подъехало такси. Наблюдатель подобрался ближе и остановился со слабой улыбкой, поскольку увидел, что двое мужчин вышли из машины. Первый был безупречным Дарреллом. Другой был незнакомец, и оба были, очевидно, пьяны в стельку.

– Прикинь, дружище! – медленно проговорил Даррелл. – Все уже качается и плывет…

Его спутник икнул согласно и прислонился к стене.

– Ага, – согласился он. – Это все юность. А потом только прах и пепел…

Шатаясь, они стали подниматься по лестнице, напевая что-то пьяными голосами. Мелодия их песнопения доносилась через окна и после того, как закрылась дверь.

Десять минут спустя наблюдателя сменили. Это было долгожданное облегчение: другой человек просто прошел мимо него. И с тех пор не происходило ничего интересного. Наблюдателю и в голову бы не пришло, что пьяные песни распевает один сидящий на стуле джентльмен, а Даррел и его приятель мирно сидят рядом. Трезвые.

Деятельность на Хэлф-Мун-стрит продолжалась внутри дома, а потом на дом опустилась тьма, и пришла тишина. Прошли десять часов, одиннадцать – все было тихо. Только в одиннадцать тридцать тихий звук заставил Драммонда напрячься. Звук донесся из кухни – и это был звук, которого он ждал.

Он быстро прошел в комнату, где неподвижно лежал больной. Там он включил маленькую настольную лампу, и с тарелкой манной каши в руке он повернулся к лежащему.

– Хирэм К. Поттс, – сказал он низким, внушительным тоном, – сядьте и возьмите тарелку с кашей. Вам нужно поесть. Я знаю, что это противно, но доктор сказал никакого алкоголя и почти никакого мяса.

В тишине, которая последовала, послышался скрип снаружи, и он снова стал пытаться накормить больного. – Манка, Хирэм, манка. Вкусная кашка. Поешьте, Поттс.

Его голос замер, и он медленно поднялся на ноги. В открытой двери стояло четыре человека, каждый с револьвером в руке. Причем револьверы выглядели несколько необычно.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – закричал Драммонд неистово.

– Заткнитесь, – высокомерно потребовал главарь. – Это оружие бьет тихо. Если вы будете шуметь – умрете. Ясно?

Вены вздулись на лбу Драммонда, и он сдерживал себя с огромным усилием.

– Вы понимаете, что этот человек мой гость, и он болен? – сказал он, дрожа от гнева.

– Красноречивый вы наш! – глумливо заметил главарь. – Возьмите постельное белье, парни, и заткните рот нашему соловью!

Прежде чем он смог сопротивляться, во рту Драммонда оказался кляп, и его руки были связаны за спиной. Затем, беспомощный и бессильный, он наблюдал, как трое из них подняли человека с кровати и, заткнув ему рот, вынесли его из комнаты.

– Шевелись, падаль, – сказал четвертый, обращаясь к Хью, – ты присоединяешься к пикнику.

С яростью, горящей в его глазах, он спустился с похитителями вниз. Большой автомобиль подъехал, их втолкнули внутрь.

– Не забывайте, – сказал главарь Драммонду учтиво, – наши пистолеты с глушителями. Вы должны быть ниже травы тише воды.

Дорога до «Вязов» заняла час. В течение последних десяти минут Хью наблюдал за больным, который прилагал безумные усилия, чтобы освободиться от кляпа. Его глаза закатывались ужасно, вот он забился, словно в припадке, потом – затих.

Когда его занесли в закрытое помещение, он не боролся; он, казалось, погрузился в своего рода апатию. Драммонд следовал с достойным спокойствием и вскоре оказался в большой комнате.

Через мгновение или два вошел Петерсон, в сопровождении дочери.

– Ах! Мой юный друг, – начал Петерсон приветливо. – Я едва надеялся, что вы отдадитесь мне так легко.

Он обшарил рукой карманы Драммонда и достал револьвер и связку писем.

– Вашему банку… Конечно, конечно, не оно. Даже опечатано… Убери кляп, Ирма и развяжите ему руки. Мой дорогой молодой друг, вы причиняете мне боль!

– Я хочу знать, господин Петерсон, – сказал Хью спокойно, – по какому праву вы устроили это подлое и трусливое похищение! Мой друг, больной, из постели похищен в середине ночи, не говоря про меня!

С нежным смехом Ирма предложила ему сигарету.

– Mon Dieu! – заметила она. – Да вы глупы как пробка, мой дорогой Хью!

Драммонд посмотрел на нее холодно, в то время как Петерсон со слабой улыбкой открыл конверт. И стоило ему ознакомиться с содержанием этого конверта, как улыбка исчезла с его лица. И тут снизу донесся поток отборной брани, большая часть которой заставила бы покраснеть портового грузчика.

– Да за кого ты меня держишь, плоскомордый козел? Да ты вообще понял, на кого наехал?

– Я должен принести извинения за язык своего друга Маллингса, – застенчиво пробормотал Хью, – но вы должны признать, что у него есть некоторое оправдание. Он слегка перепил и мирно отсыпался у меня в гостях, и тут его похитили неизвестные грубияны.