Читать книгу - "Пустые головы - Вадим Молодых"

– …Пока это только предположения, отмечают исследователи, но уже однозначно можно утверждать, что приписываемая до сих пор мозгу роль весьма преувеличена. Нет в нём никаких особых, порой даже мистических, функций и загадок. Мало того, говорят учёные, жизнеспособность человеческой личности не зависит напрямую от мозга. И осознание себя собственно как личности не находится в непосредственной связи с мозгом. Более того, личность – это понятие сугубо абстрактное, навязанное прежними псевдонаучными заблуждениями. По сути, мозг – далеко не основной орган человека, как, положим, желудок или кишечник, а, скорее, вспомогательный. С этих новых позиций его и надо рассматривать в исследованиях, которые продолжаются. И в заключение о погоде…

Малой испуганно удивился тому, как его в свете последних событий и связанных с ними мыслей поразила эта, в общем-то, рядовая новость из жизни науки. Ну ковыряются там умники… Ну режут они чужие мёртвые мозги на дольки… Ну в микроскоп смотрят на нервные клетки… Интересно им! Пусть занимаются… Но думая так, Антон сам себя уличал в лукавстве – не факт исследования его поразил, а вывод! Пусть даже предварительный, но уже заявляемый официально – в новостях, то есть через пресс-службу. Это теперь новый научный тренд! Всё, что не будет в него вписываться, объявляется лженаукой. Такое уже было… И не раз! Надо думать, что мозги даже в такой работоспособности, в которой они теперь у большинства людей находятся, уже тоже мешают. Это пока они мозг вспомогательным органом объявляют, чтоб не огорошивать сразу, но так ведь и до «ненужного рудимента» риторика дойдёт. Основания-то для неё есть! Сам ведь видел… И не только Антон – многие уже!

Телефон завибрировал. Прозвучала команда на подъём и объяснение, где находится малый зал заседаний. Заседаний!.. Всё предельно серьёзно! Встряхнув волосы пятернями и пошевелив-погримасничав лицом в зеркальном отражении, решительно вышел, захлопнул дверцу, нажал кнопку на пульте – запер машину. Слава богу, близко никого не встретил в коридорах власти – опасался этого! – и без стука – зачем стучать, это же не кабинет, а зал! – распахнул половину двойной красивой двери.

– Здравствуйте. Моя фамилия Малой.

Объявил сразу и только потом осмотрелся.

Столы в зале были расставлены явно не для заседания – овалом, они стояли полукругом, который перекрывал малейшие попытки нерегламентированного пространственного зрения выйти на свободу. И прямо, и слева, и справа за каждым отдельным столом сидел отдельный человек – член комиссии. Войдя в зал, некто сразу попадал в плен этого полукруга, обозначенный специальным стулом без стола – ни к чему ответчику! пусть уязвимость свою физически чувствует. Стул стоял в эпицентре сконцентрированных на него строгих взглядов членов комиссии общим числом в пятнадцать человек. При этом между собой их взгляды никак не пересекались без специальных поворотов голов, что не принято.

Как только Антон закрыл за собой дверь и повернулся, то невольно затормозил в своём предполагавшемся движении к эшафоту. На то и рассчитывали! Паралич воли обязателен для правды… Антон же ещё и вспомнил о своём внешнем виде! Но пока его как свидетеля представлял и вставал, освобождая заветный стул, доктор, Малой сумел взять себя в руки.

– А вы пока свободны, Томас Петрович, – проговорило светлое пятно во главе полукруга. – Подождите за дверью. Мы вас пригласим. Спасибо.

Эдак они доктора, замешкавшегося на выходе, выпроводили. А то может он сдуру ассистировать в допросе свидетеля собирался. Не надо! Здесь люди грамотные и опытные – не в таких вопросах разбирались. Это имелось в виду только в тоне – нарочито вежливом и безапелляционном: вали отсюда! Подыши там пока, а то снова вызовем, вдруг воздух глотать начнёшь в инфарктном удушье.

Антон сел и попытался увидеть лица. Не вышло! Пятна! Светлые безмолвные пятна примерно одного размера. На некоторых, впрочем, что-то такое поблёскивало – это были украшенные серёжками женские пятна. Во внимательной к нему тишине он даже успел подумать, что у этих пятнадцати не только мозгов – у них и лиц как таковых нет.

«Как они точно по радио про человеческую личность-то говорили! Нет её как таковой… Здесь-то уж точно! Сейчас и из меня выдавливать начнут…»

– Скажите, больной Малой… – вкрадчиво заговорило главное пятно, но сразу же показательно по-доброму осеклось. – Пациент Малой… Так, пожалуй, лучше будет к вам обращаться…

Все заулыбались. Опять же показательно по-доброму.

«Ещё один психолог!» – мелькнуло в Антоновой голове.

– Скажите, пациент Малой, вы видели, как случилось несчастье?

– Да.

– Расскажите нам… С самого начала.

– С самого начала как я в больницу попал?

Антон специально выбрал для ответа агрессивный тон, чтобы не раскисать, чтобы собраться во внимании, не поддаваясь на обещающие сладость общения проникновенные уловки.

– Не-ет, – улыбка в сиропе. – Только о происшествии.

Антон включил теперь нудный повествовательный тон и заговорил по продуманной бездоказательной версии. При этом его перебивали, конечно, но к удивлению Малого больше не уточняющими вопросами, а репликами-цитатами различных нормативных документов. Антон, к примеру, заговорил о том, что по звуку за своей спиной слышал, как несчастный зашёл в кабинку туалета…

– И что там происходило?

– Известно что! Струя журчала…

И тут же раздался шелест быстро перелистываемых страниц, и затем молодой женский голос с самого края полукруга:

– Согласно приказу номер такому-то от такого-то числа, месяца, года, мужской туалет должен быть оборудован писсуарами.

– Скажите, пациент Малой, там были писсуары?

– Да, были.

– А зачем же он в кабинку зашёл?

– Не знаю.

Потом Малой рассказывал, как он вытирался своим большим полотенцем и не мог видеть шатающегося бедолагу. Сразу же шелест страниц – цитата:

– В соответствии с распоряжением Минздрава – номер, дата – все стационарные больные должны быть обеспечены постельным бельём и полотенцем.

– Скажите, вам выдали больничное полотенце?

– Да, выдали.

– А почему вы им не воспользовались? Оно меньше… Вы бы смогли увидеть возможное несчастье в его, так сказать, рождении!

– Так потому и не пользовался, что меньше! Откуда мне знать о надвигающейся беде? А это мамино полотенце… Отделение-то не инфекционное, а травматологическое – передачи разрешены, в том числе и полотенца.

– Да-да… – задумалось главное пятно. – Это очевиднейшая недоработка министерства! Отметьте отдельным пунктом в протоколе необходимость выйти на Минздрав с предложением пересмотра норматива по полотенцам в отделениях. Этот пункт надо доработать! Обязательно! Шутка ли – люди уже гибнут из-за непорядка… Кто-то с таким полотенцем в умывальник придёт… Кто-то с эдаким… С этого всё и начинается! Всё должно быть четко и жёстко регламентировано! Иначе это какой-то бардак, а не больница получается, товарищи!