Читать книгу - "Найти то - не знаю что - Марина Серова"

В конце-то концов, может случиться и так, что курьером окажется эта заплаканная женщина в моем купе, и я смогу убедиться в этом, как говорится, «не отходя от кассы». И незачем будет тогда ломать голову над странностями загадочного «супермена»!

* * *

Но я не стала беспокоить свою соседку. У меня на примете был человек, более доступный для «прощупывания» в этот час. Кроме того, меня на самом деле интересовало состояние этого человека. Я имею в виду «пострадавшего» Владимира Ивановича.

При всем моем к нему более чем прохладном отношении он был типичной жертвой своих страстей и неуемного темперамента. В результате получил довольно серьезные телесные повреждения, и еще неизвестно, к каким последствиям в дальнейшем они приведут.

Неожиданно для себя благодаря случайности я обрела в вагоне репутацию врача, во всяком случае, медицинского работника. Именно ее я и собиралась теперь использовать, тем более что сам Владимир Иванович попросил меня к нему заходить, называя при этом доктором.

Я покопалась в своем «тревожном» чемоданчике и разыскала там несколько одноразовых шприцев, ампулу и несколько маленьких таблеток.

Это были довольно безобидные средства, которые я и собиралась «прописать больному», причем по прямому их назначению и с пользой для него.

Говорю это на тот случай, если у кого-то разыгралось воображение и он предполагает, будто я собиралась применять какие-то «крутые шпионские препараты», небезопасные для здоровья и психики пациента.

Нет, это были обычные лекарства: одно — из обезболивающих препаратов, другое — снотворное, которые, кстати сказать, на самом деле оба были сейчас необходимы этому человеку. Кто сомневается — пусть попробует получить удар в пах, после чего набьет на голове шишку размером в кулак, ну и на «сладкое» расцарапает себе лицо длинными ногтями, тогда я посмотрю, сможет ли он заснуть после всего этого.

Владимир Иванович, как я и думала, заснуть не мог и застонал при моем появлении.

— Ой, плохо мне, доктор, плохо!.. — проговорил он с трудом.

У него под глазом наметился большой синяк. Это означало, что удар по голове оказался серьезным — мне было известно это по тренировкам, когда пропустишь пару ударов в спарринге с максимальным контактом. Разумеется, не смертельным, но голова при этом трещит так, словно череп раскололся пополам.

Так что предложение об обезболивающем уколе он воспринял как милость с моей стороны. Не отказался и от таблетки снотворного.

Какая разница, что укол был как раз снотворным, а таблетка обезболивающей?! Для него сейчас это не имело значения. А для меня имело. Поскольку, чтобы окончательно определить степень участия Владимира Ивановича в моем деле, мне необходимо было, чтобы он как следует заснул, поэтому дозу снотворного я слегка увеличила. А обезболивающее было и так довольно сильное и предназначалось для меня самой, на случай получения болезненной травмы во время исполнения задания.

После укола и таблетки Владимир Иванович еще пару минут продолжал жаловаться на свою судьбу, причем был похож при этом на больного ребенка, но потом его язык стал заплетаться, и через минуту он уже спал богатырским сном. Сердце при этом у него работало вполне прилично для его возраста, и дыхание мало чем отличалось от обычного.

Поэтому все его вещи оказались в полном моем распоряжении, и ничто не могло помешать мне установить, если он в чем-то и виновен, то только не в том, что работает на японские спецслужбы. Потому я оставила его спать до обеда, а сама вернулась к себе в купе и уже на полном основании вычеркнула его из своего списка.

Список мой таял на глазах, и теперь в нем оставалось всего четыре человека, не считая молодоженов, которых я оставляла на самый крайний случай.

Интересно, что судьба могла распорядиться и иначе, и первый же «прощупанный» мной пассажир мог вполне оказаться искомым курьером, но, наверное, это не интересно каким-то высшим силам, поэтому на практике так никогда не бывает. А может быть, действует тот самый закон бутерброда, по которому бутерброд падает обычно маслом вниз, а не иначе.

На улице уже начинало светать, когда я наконец окончательно затихла на своем месте.