Читать книгу - "Девять граммов пластита Серия: - Марианна Баконина"

Без четверти девять Лизавета вошла в «Асторию». Швейцар в замысловатой шляпе и ливрее вежливо придержал дверь, но никаких вопросов не задал. Прошли времена, когда каждую входящую в гостиницу даму принимали за работницу койки и презерватива и либо не пускали, либо старались слупить побольше денег. За вход, за столик в ресторане, за любой чих. Теперь – демократия, свобода. По крайней мере, свобода входить в четырехзвездочный отель в любой час дня или ночи. Хотя не исключено, что и сегодня представительниц древнейшей профессии обирают, а Лизавету не тронули только потому, что швейцар опытный гусь и навскидку отличает профессионалку от гостьи. Или же в рыжеволосой, скромного облика девушке узнал звезду экрана.

Скромность облика объяснялась выбранным Лизаветой стилем, который назывался «девушка в моем костюме». Серый брючный костюм был сшит для женщины, но так, чтобы казалось, будто она взяла его у приятеля пофорсить.

Лизавета купила этот костюм в лондонском «Баркерзе». Он стоил дороже, чем она могла себе позволить, но ей понравился стиль. И она решила его примерить – просто так, чтобы понять, идут ей такие вещи или нет, – а уж потом подыскать нечто подобное в универмаге подешевле. Все же «Баркерз» – это для верхнего слоя среднего класса.

Едва Лизавета надела пиджак, как продавщица принялась охать и восторгаться:

– На вас сшит, точно! Вы первая у нас такая – только примерили, и сразу тип-топ.

Они, конечно, обязаны восторгаться по службе. Покупательницы в «Баркерзе» капризные, избалованные. Но Лизавета и без кудахтанья продавщицы видела, что вещь для нее.

Ей всегда было достаточно просто покупать готовые вещи. Высоким и стройным все идет, если, конечно, есть одежда подходящего роста. В свое время в СССР на швейных фабриках были довольно суровые представления о женских фигурах. Считалось, что если женщина высокая, то непременно толстая, а если ростом метр пятьдесят, то может быть и худенькой. Лизавете с ее метром семьюдесятью и сорок четвертым размером подыскать что-либо было нелегко. Но те проклятые времена канули в Лету.

Она еще раз критически осмотрела себя в зеркале – удобно примерять одежду не в узенькой кабинке за занавеской, а в просторной комнате. Вот ведь умеют капиталисты ухаживать за клиентом. У нас отечественные капиталисты тоже пооткрывали «бутики» для толстосумов. Цены там круче, чем в «Баркерзе», а примерочные все равно напоминают канцелярские шкафы.

– Брюки, кажется, коротковаты. – Лизавета встала на цыпочки.

Продавщица стремительно нагнулась и посмотрела подшивку.

– Можно удлинить.

– Я еще не знаю, буду ли покупать. Все-таки двести тридцать фунтов…

– Сейчас позову управляющего. Для леди мы можем сделать скидку.

Продавщица убежала. Через минуту явился управляющий. Благообразного вида седой джентльмен в синем блейзере с золотыми пуговицами и черных брюках с кинжальными стрелками. Он окинул критическим взглядом сначала Лизавету, а потом ее развешанную на крючках одежду и валявшиеся рядом туфельки. Вероятно, решал, достойна ли она носить одежду из «Баркерза». Завершив осмотр, управляющий откашлялся, поздоровался и спросил:

– Вы у нас первый раз покупаете?

Видимо, у них постоянным клиентам положены льготы.

– Я вообще первый раз в Лондоне. Я журналист из России.

– Русская? – Седые брови джентльмена поползли вверх. Наверное, управляющий вспоминал ставшие уже стандартными легенды о новых русских, разбрасывающих стодолларовые купюры.

«Не видать мне скидки, как шведам Полтавы. Может, это и к лучшему, найду что-нибудь не такое дорогое». Лизавета принялась решительно расстегивать пиджак.

– Костюм действительно к лицу и фигуре мадам. Его многие примеряли, но… До Рождества, конечно, далеко, однако осень на исходе, и, пожалуй, я могу уступить… Тридцать процентов… Даже тридцать пять… Скажем, сто шестьдесят фунтов…

Лизавета еще раз глянула в зеркало. Гулять так гулять!

– Хорошо, только, если можно, удлините брюки.

– Пожалуйста.