Читать книгу - "Ментовская крыша - Алексей Макеев"

Реакция Вишневецкой его поразила. Любовь Николаевна будто растерялась. Она беспомощно захлопала ресницами и слегка покраснела. С неуверенной улыбкой она пробормотала:

– Простите, я не поняла – вы говорите, у Анатолия была любовница? Но это же невозможно!..

Теперь пришел черед растеряться Крячко. Он смущенно кашлянул и задал встречный вопрос:

– Гм, простите, но почему же невозможно, Любовь Николаевна? Вы были настолько уверены в верности своего мужа?

– Но дело не в этом, – нерешительно проговорила Вишневецкая. – Дело не в том, была ли я уверена или нет. Мне неудобно об этом говорить, но… Одним словом, последние три года у нас с Анатолием Викторовичем… В общем, видимо, сказались перегрузки и стрессы на работе. Он очень переживал по этому поводу, лечился даже у опытного сексолога, но… Наверное, эта попытка с самого начала была обречена на провал. Он все носил в себе, думал, что все на свете решается волевым усилием. Но только усугублял этим свое положение и загонял проблему все глубже и глубже. Сначала я пыталась идти ему навстречу, но всему есть предел. Можете меня осуждать – мне все равно. Но, уверяю вас, Анатолий Викторович не мог иметь любовницу. Это абсурд. В это невозможно поверить. Зачем вам понадобилась эта небылица?

Крячко почесал в затылке. Вишневецкая казалась сейчас необыкновенно серьезной и исполненной достоинства. Рядом с ней Крячко невольно ощущал себя мелким воришкой, копающимся в чемодане с чужим бельем. Но отступать было поздно – сведения, которые она сообщила, имели огромное значение.

– Постойте, – сказал Крячко. – Что же выходит – Анатолий Викторович страдал импотенцией, что ли? А вы в этом уверены?

– Уверена ли я? – с изумлением переспросила Вишневецкая. – Нет, у вас точно не все в порядке с головой, господин Крячко!

– Ну, допустим… – пробормотал Крячко. – Однако же вы сами говорили – лечился… Возможно, лечение дало эффект? Если вы были, так сказать, порознь, вы могли и не знать…

– О господи! – вздохнула Вишневецкая. – Ну что вы привязались? Неужели я должна вывернуть перед вами всю душу наизнанку? Я последний раз говорю вам – Анатолий Викторович был болен. В этом плане болен… Если не верите мне – обратитесь к доктору Розенфельду. Он занимается этими проблемами, и к нему обращался мой муж. Он даст вам исчерпывающий ответ. Могу даже позвонить ему прямо сейчас и попросить, чтобы он вас принял без очереди. Только оставьте меня в покое!

– Нас, Любовь Николаевна, и так везде принимают без очереди, – сказал Крячко, не двигаясь с места. – Достаточно будет, если вы дадите мне адрес этого доктора. А я сейчас вас покину – вот только выясню последний вопрос: когда вы последний раз видели своего мужа живым?

Вишневецкая глубоко вздохнула и, опустив глаза, сказала:

– Худшего вопроса вы не могли задать, хотя вообще-то вы на это мастер… Увы, мы с Толей очень плохо расстались. С ненавистью друг к другу. Дело в том, что четвертого июля вечером мы очень сильно поругались. Не буду говорить из-за чего – к вашим поискам это не имеет никакого отношения… И вот чем все это закончилось… Пятого числа я вообще не возвращалась домой – ночевала у своего друга. А утром меня будто кольнуло. Я побежала домой и сразу поняла, что Анатолий сюда тоже не возвращался. Меня терзала тревога, я начала звонить. Позвонила на работу, но там не знали, где он. Я начала звонить по больницам и моргам…

– Извините, перебью вас, – сказал Крячко. – Довольно необычное поведение с вашей стороны. Почему вы начали с больниц?

– Я начала с МУРа, – холодно ответила Вишневецкая. – Вам кажется странным, что я искала мужа в больницах, но почему вы не удивляетесь, что в его группе никого не беспокоило отсутствие шефа?

– Я удивляюсь, – сказал Крячко. – Но вы сказали следователю, что ваше сердце чувствовало что-то. Почему?

– Потому что я всю жизнь чувствовала это, – с надрывом сказала Вишневецкая. – А в последние дни Анатолий вообще стал на себя не похож. Он словно надломился. Он стал похож на старую клячу, которая на последних жилах тащит непосильный груз. Но помочь я ему уже ничем не могла. Мы стали чужими друг другу, а это необратимо, господин Крячко.

– Понятно, – сказал Крячко, поднимаясь с кресла. – Адресочек, пожалуйста, и я уйду…

Вишневецкая наскоро набросала на листке бумаги адрес и протянула Крячко. Тот сунул записку в карман, кивнул и пошел к двери. Вишневецкая задумчиво смотрела ему вслед. Вдруг Крячко обернулся.

– Одного не пойму, – простодушно сказал он. – Вы ни разу не сказали про детей. Может быть, они видели отца пятого числа?

– Они не могли его видеть, – покачала головой Вишневецкая. – Сейчас лето, каникулы. Дети живут за городом, у бабушки. Так что можете записать в своем досье, что у Вишневецкой развязаны руки, господин сыщик!