Читать книгу - "Аллергия на убийства - Сельма Эйчлер"

— То есть вы не имеете понятия, что он хотел сказать?

— Ни малейшего. Его хлебом не корми, лишь бы замутить воду.

— Похоже, вы неплохо уживаетесь со второй женой вашего отца.

— Чудесно. Только Донна — папина третья жена. Вы забыли о Фелиции — маме Кэтрин.

Утверждать не берусь, но, кажется, я громко ахнула.

— Вы хотите сказать, что Донна не мать Кэтрин?

— Чёрт! — Барри прикрыла ладонью рот и покачала головой, явно досадуя на себя за оплошность. — Порой мне хочется повесить себе на язык замок, — пробормотала она, опуская руку. — Но, честное слово, я думала, вы знаете; мне казалось, все знают. — Барри поспешно взялась за аварийный ремонт: — Но ведь Донна была матерью Кэтрин больше девяти лет. И уж конечно, как мать она куда лучше Фелиции. Донна и Кэтрин обожали друг друга.

— Наверняка мне не сообщили об этом всего лишь по чистой случайности, — заметила я. — Но уж коли пришлось к слову, расскажите об этой Фелиции.

— Хорошо, раз уж я раскрыла свой поганый рот. — Барри поморщилась. — Отец женился на этой штучке через несколько лет после смерти моей матери. А она бросила его, когда Кэтрин было всего три недели от роду! Видите ли, пожелала вернуться в шоу-бизнес. Вернуться! — передразнила Барри, фыркнув.

— Она актриса?

— Певица. Была — она уже умерла. Вроде бы она профессионально занималась пением — совсем немножко, — до того как познакомилась с отцом. И тут вдруг, едва родилась Кэтрин, мадам возомнила, что упускает шанс стать второй Стрейзанд. Но, по-моему, не последнюю роль в её уходе сыграло здоровье Кэтрин: Фелиции совсем не улыбалось растить больного ребёнка. Так или иначе, она подалась в Лос-Анджелес за славой и богатством, а в итоге спилась и умерла в преклонном возрасте тридцати одного года.

— Ваш отец женился на Донне меньше чем через год после ухода Фелиции?

— Примерно через полгода. Но они с Фелицией уже давно не ладили, так что он женился вовсе не с горя. Папа по-настоящему любил Донну.

— Между ними немалая разница в возрасте…

— Папе, когда он умер, было под семьдесят, а Донне тридцать три. Но они были очень счастливы.

На мой взгляд, я ничем не выдала своего скепсиса. Тем не менее Барри сочла нужным добавить:

— Можете не сомневаться.

Я уже хотела перейти к главному вопросу, когда она попросила:

— Пожалуйста, не говорите никому, что я вам сказала. Насчёт того, что Донна не родная мать Кэтрин. Не то чтобы тут было что скрывать, — поспешила она вставить, — просто мы с Донной друзья и она была очень добра ко мне. И мне бы не хотелось, чтобы она подумала, будто я отплатила ей чёрной неблагодарностью, сплетничая про неё. Тем более в такой момент.

Я заверила Барри, что, хотя мне и придётся упомянуть полученные от неё сведения, их источник я разглашать не стану. Уладив таким образом проблему, я перешла к главному:

— Насколько я поняла, в день смерти Кэтрин вы были на работе.

— Да. Во всяком случае, в тот момент, когда она… когда это случилось.

— С вами ещё кто-то был?

— Автор проекта, над которым я сейчас работаю, пробыла до начала двенадцатого, потом ушла домой. А мне надо было ещё немножко потрудиться.

— Значит, с одиннадцати вы были в офисе одна?

— Ну да.

— Кто-то может подтвердить ваше присутствие там? Например, уборщица? Или охранник?

— Нет, мы арендуем особняк. Охранника вообще нет, а уборщицы я не видела.

— Пока вы там сидели, вам кто-нибудь звонил?

— Сондра — моя подруга Сондра Кинг — звонила примерно без двадцати два, чтобы сообщить о Кэтрин. Но я к тому времени уже ушла, в полвторого или около того. — Она в упор посмотрела на меня. — Послушайте, я не убивала Кэтрин. Её никто не убивал. Моя бабушка весьма эксцентричная особа, и вы это скоро поймёте, если уже не поняли. Но навязчивая идея, что Кэтрин убили, — это уже чересчур, даже для неё. Лучше бы оставила мою бедную сестричку в покое.

С этими словами Барри Лундквист закрыла лицо руками и разрыдалась.

* * *

Я заручилась разрешением Барри ещё раз поговорить с Тоддом.

— Только не надо верить всему, что он вам наболтает, — предостерегла она.

Вскоре деточка, с мрачной миной, нехотя притащился в малую гостиную.

— Луиза сказала, вы хотите о чём-то меня спросить.

— Разговор займёт всего несколько минут.

— И не вздумай нести околесицу, Тодд, — предупредила его Барри. — Отвечай честно. — Она повернулась ко мне: — Оставлю вас наедине.

И прежде чем я успела завопить: «Нет! Избави бог!» — она вышла. Едва за ней закрылась дверь, Тодд прошипел:

— Мне из-за вас вчера здорово влетело, между прочим.

— Из-за меня? Слушай, приятель, ты уже достаточно большой, чтобы отвечать за свои поступки. А вчера ты вёл себя как злобный придурок.

— Да бросьте, уж и повеселиться нельзя! Вы чё, никогда ребёнком не были, толстуха?

Нет, я, конечно, отлично знакома с пословицей «Хоть горшком назови…», но всё равно обидно.

— Была, не сомневайся, прошипела я в ответ, — и не пай-девочкой. Но к счастью, такой… такой, как ты, я уж точно никогда не была. — Пока он переваривал ответ, я пыталась взять себя в руки, в очередной раз вспоминая о нежном возрасте Тодда. И надо было затеять словесную дуэль с юнцом, у которого ещё голос ломается! Я вдруг ощутила себя круглой дурой. И потом, чего добьёшься от этого чудовища, если он будет считать меня своим заклятым врагом? Так что, упрятав подальше своё ядовитое жало, я сказала, что, дескать, огорчена, если у него были неприятности, — правда, каяться и бить себя кулаком в грудь не стала.

Выдержав паузу. он наконец смилостивился:

— Ну ладно, чё надо-то?

— Я только хотела спросить. Как ты думаешь: возможно, чтобы Кэтрин убили?

— Возможно, — самодовольно изрёк Тодд.

— Почему ты так считаешь?

— Ха, вроде бы это вы у нас сыщица — так, во всяком случае, на вашей бумажонке написано, — вот и разнюхайте, что к чему!

— Послушай, твоя мама велела тебе отвечать на мои вопросы. Сейчас я выйду и скажу ей, что ты…

— Да ну? А я скажу ей, что имел в виду, мол, всё в этой жизни возможно. — И со сладчайшей улыбочкой добавил: — Ну что, скушали? А теперь проваливайте на фиг!