Читать книгу - "Плоды страсти - Даниэль Пеннак"

«Самое веселое» появилось в телевизионном ящике в виде машины «скорой помощи». Совершенно белая карета «скорой помощи» с совершенно красным крестом на двери. Свадебным автомобилем Терезе и Мари-Кольберу служила машина «скорой помощи»!

– «Дженерал Моторс», – уточнил старина Семель. – Модель сорок два, созданная на базе тридцать третьей модели и специально оборудованная для Красного Креста. Движок у нее вечный.

Итак, перед нами на экране проплыла историко-символическая карета «скорой помощи» с вертикальным лобовым стеклом, огромными шипованными шинами и задним стеклом в виде двух четвертинок луны – одним словом, похожая на те, что показывают в фильмах об освобождении Парижа во время Второй мировой войны.

– Мари-Кольбер обладает гораздо большей фантазией, чем ты предполагаешь, Бенжамен, – предупредила меня накануне Тереза.

И вот теперь Тереза на экране телевизора выходила из машины «скорой помощи», а Мари-Кольбер в белых смокинге и цилиндре протягивал ей обтянутую белой перчаткой руку.

Грянувшее вокруг меня со всех сторон «ура!» смешалось с радостными криками присутствовавших на свадьбе в условиях прямой трансляции.

– Пойдем, Джулиус, домой.

* * *

Я больше не мог на это смотреть. Чем больше телевидение стремится к тому, чтобы удивить своих зрителей, тем меньше ему это удается. Оно работает точно так же, как функционирует желудок, а желудки никого удивить не могут, они просто переваривают то, что им подают. Иногда они отторгают предлагаемую пищу, но это и есть единственный сюрприз, которого можно от них ожидать. Я мог бы пересказать концовку телепередачи, даже не заглядывая в телевизор: еще несколько хвалебных речей в адрес обожающего все человечество Мари-Кольбера, специальная грамота, удостоверяющая его благие дела и выданная ему парочкой почетных граждан с заплаканными от волнения физиономиями, торжественный вход в церковь (разумеется, звучит Бах), продвигающаяся когорта «обездоленных представителей различных культур», у которых зенки вылезли из орбит от окружающего их божественного великолепия, проповедь священника – епископа, вполне возможно, кузена жениха, – стоящего по правую руку от Отца нашего, там, где на вечные времена отведено место безработным с продолжительным стажем безделья, обряд бракосочетания, тихое «да» невесты, ответственное «да» жениха, затем «Deo gratias»[21], выход новобрачных из церкви и отъезд в белой машине «скорой помощи» (опять звучит Бах) в направлении, «которое мы должны сохранить в тайне, ибо к этому нас обязывает глубокое уважение к их личной жизни». Но мне-то известно направление. Этот козел Мари-Кольбер увозил Терезу в Цюрих.

(В Цюрих!)

– Это все же более оригинально, чем свадебное путешествие в Венецию! – воскликнул Жереми, в то время как я скривился, услышав эту новость.

И теперь, когда мы с Джулиусом оказались одни в нашей скобяной лавке, когда я, рассказывая сам себе эту слезливую мелодраматическую историю, садился на кровать Терезы, одно лишь упоминание о Цюрихе разбивало мне сердце. Я вдруг вспомнил об одной книжке, которая когда-то потрясла меня и которую Лусса с Королевой Забо забыли внести в список моей тюремной библиотечки. Книжка эта называется «Марс», и ее главный герой, парень по имени Фриц Цорн, умирает на глазах у миллионов телезрителей от ужасного рака, который, как утверждал герой, был вызван долгими годами, проведенными в юности на золотом пляже цюрихского озера. Фриц Цорн был убежден, что любовь – это прежде всего честь человека, и заявлял, что ослепительное общество, проживающее на берегу этого озера, лишило его этой чести, от чего он и умирает.

И вот теперь в этом гиблом месте Мари-Кольбер собирался давать уроки любви моей сестричке!

В ту ночь я засыпал на кровати Терезы, разматывая нить нашей последней с ней беседы.

* * *

– Я знаю, почему ты недолюбливаешь Мари-Кольбера, Бенжамен; да, он лишен сентиментальности, но он – добрый человек, за его внешностью подающего надежды сенатора скрывается детская душа, да-да, для достижения всего, к чему он стремится, нужно действительно иметь молодое сердце; ты считаешь, что он думает только о себе, но на самом деле он всю свою жизнь пытается избавиться от наследия семьи, в которой действительно на протяжении столетий можно было найти одних лишь себялюбцев; ты ставишь ему в упрек его политические амбиции… а разве ты сам не занимаешься политикой, братик! Ты называешь его «рожей не из нашего общества» (да-да, это твои любимые выражения: «рожа не из нашего общества» и «чистожопый», Малыш и Жереми уже подхватили их), так вот что я тебе скажу, Бенжамен: если ты хочешь тем самым сказать, что он не похож на нас, так лучше оглянись, посмотри на нас: мы-то вообще ни на кого не похожи.

И так – слово за слово, будто эти слова вызываются сигналами из подкорки головного мозга Мари-Кольбера:

– Мне нужен мужчина, который будет на кого-то похож, мне нужна жизнь, которая будет похожа на жизнь других людей, Бенжамен, моя оригинальность как раз и состоит в том, чтобы порвать с конформизмом нашей семьи… поскольку по части конформизма – только не обижайся, хорошо? – наше, как ты выражаешься, «племя» даст фору любому другому племени! Оригинальность любой ценой, оригинальность во что бы то ни стало – вот в чем состоит наш конформизм, конформизм семейки Малоссен.

Или что-то другое, уже более женское:

– Во что превратится жизнь женщины, если она не будет иметь возможности сотворить своего мужчину? И часто для получения хотя бы одного удачного экземпляра требуется довольно много женщин. Возьмем, к примеру, тебя, Бенжамен, ведь что бы я тут ни говорила о тебе, но тебя нельзя назвать совершенно неудачным образцом. Так вот, для достижения подобного результата потребовалась не одна женщина: Лауна, Клара, Ясмина, Жюли, Королева Забо, не считая меня. Даже наша мамаша приложила к этому руку, что серьезным образом подчеркивает важность роли женщин! Дай же шанс и Мари-Кольберу, Бенжамен, позволь мне вылепить из него моего мужчину…

И она добавляла решительным тоном:

– И вообще, позволь мне ошибаться. Разве я не имею, как все, права на ошибку? А знаешь, кстати, о чем мечтала наша мама, когда была молоденькой девушкой?

Тут, должен признаться, она сразила меня наповал:

– Глянь, что я нашла в ее тайном сундучке.

Мамин тайный сундучок, или «дарохранительница», как она сама его называла, – это все, что осталось от нашей матери, когда ее унес очередной порыв любви. Чемоданчик из плетеной ивы, который закрывался завязками из рафии. И который Тереза по особому случаю вскрыла. Она вытащила из чемодана квадратную книжку в картонной обложке. Наша мама, по всей видимости, прятала эту книжонку еще от своей мамочки, если судить по затрепанной обложке и дате издания: «Женщина – хранительница семейного очага. Практические советы для вступающих в брак». (Это было название книги.) Доктор Анна Фишер. (Это был автор.) Медицинский факультет Цюрихского университета. (Цюрих, уже тогда Цюрих!) Народный издательский дом, 1934.