Читать книгу - "Родная кровь - Anne Dar"

я терпела. В конце концов, Ричард убил троих людей ради меня и готов был убить ещё, если я от него того попрошу, он же от меня подобного не просил – он просил лишь терпения, и я давала его ему, давала Эрнесту причинять мне боль. Шли годы, мой муж по прежнему обожал Августу с Байроном и презирал меня, словно на подсознательном уровне, шестым чувством догадывался, что я сотворила ради того, чтобы добраться до его богатства. Самое обидное заключалось в том, что всё это время я знала истинную причину происхождения его звериного поведения, а он, не зная её и лишь подозревая её природу, будучи не в силах разъяснить самому себе свои враждебные действия, направленные исключительно на меня, всё равно не прекращал своего насилия. В итоге, когда я поняла, что он не отпустит меня даже после наступления совершеннолетия наших детей, ничего не подозревающих об истинной стороне медали наших супружеских отношений, что он слишком сильно пристрастился к сексуальному рабству в моём лице и что развод для меня не выход, если только я не хочу лишиться материально обеспеченной жизни, я приняла решение начать незаметно, постепенно действовать. С момента совершеннолетия Байрона, на протяжении более семи лет я ежедневно добавляла в напиток своего супруга по три капли особого лекарства, которое расшатывало его бычье здоровье таким образом, чтобы в нужный момент в его организме не обнаружились следы яда.

Снова яд. Метод Ричарда – пуля; метод Лурдес – яд. Я судорожно сглотнула, почувствовав, как на моём лбу выступила испарина, и посмотрела на руки чудовища, похожие на женские, лежащие поверх плоского золотистого клатча. Тем временем Лурдес жаждала поделиться со мной историей собственноручной расправы над отцом Байрона:

– Нужно отдать должное здоровью этого вепря и его кратковременным командировкам, обрывающим периоды глотания им моего лекарства. Этот мерзавец действительно обладал мощным здоровьем, из-за чего мне в итоге пришлось потратить на достижение своей цели больше семи лет вместо ожидаемых пяти, но даже Эрнес Крайтон не всесилен – у него наконец случился долгожданный приступ, к которому я семимильными шагами подводила его, словно бычка на верёвочке к бойне. Это был день моего триумфа! Но, как известно, не всё всегда идёт по плану – своенравные кузины тайно беременеют, в палату заходят чуткие доктора, стойкие мужья не желают сдаваться. Если бы приступ случился с ним дома, всё бы закончилось благополучно – я бы позаботилась о том, чтобы скорая помощь не добралась до него вовремя. Но приступ случился в его офисе, скорая помощь прибыла своевременно и доктора спасли ему жизнь, хотя ноги у него в итоге отказали. Однако я слегка забегаю вперёд. Забегаю вперёд после того, как расказала об отнятых мной ногах у своего мучителя, какая тонкая ирония, не находишь? – ухмыльнувшись, рассказчица посмотрела на меня самодовольным взглядом, но не найдя в моём лице поддержку, различив лишь чистый шок в моих глазах, она вернулась к своему монологу, по-видимому напрочь отказавшись от идеи с диалогом. – Сначала Эрнест любил обоих детей одинаково сильно, но после того, как Байрону исполнился год, и он начал меня насиловать, его любовь к сыну стала большей, чем к дочери, хотя это было практически невозможно различить невооружённым глазом. Думаю, он всегда видел в Августе ребёнка, появление которого вынудило его взять меня в жёны, и он был прав, но Байрона он каким-то чудом не винил в том, что он якобы стал причиной его повторного разрыва с Пиной. Он словно мог чувствовать, что на самом деле Байрон дитя, которое должно было скрепить его прочными узами с его возлюбленной, то есть его его дитя, а не моё. Я же понимала, что Байрон хотя и не мой сын, всё же именно он, а не Августа будет являться наследником миллионного состояния своего отца. Я даже не исключала варианта, в котором прилежный отец Эрнест Крайтон мог вообще всё оставить не своей любимой дочери, а своему обожаемому сыну. Поэтому, видя возрастающую любовь Эрнеста к Байрону, я твёрдо решила стать для этого ребёнка не мачехой, но матерью. Я воспитывала его в любви и тем самым привязывала его к себе, взращивала в нём почтительное отношение к себе, буквально внушила ему кровную связь со мной, с раннего детства рассказывая ему истории о том, как он пинался, находясь в моей утробе, под моим сердцем. Этот красивый и умный мальчик хотел любить свою мать и он любил её, потому что любил меня. Даже превратившись во взрослого мужчину он целиком оставался моим… – она слегка призакрыла глаза, что я мгновенно восприняла за недобрый знак. – А потом он уехал в Соединённые Штаты с целью осуществить то, что его отцу так и не удалось провернуть в своей карьере: Байрон взялся за укрепление семейного бизнеса на территории США, – она тяжело вздохнула. – Я с самого первого шага Байрона поняла, что он не будет таким бесхребетным, каким является его отец. Этот мальчик, в котором странным образом проступали черты характера оставшейся неизвестной ему Пины, рос настоящим мужчиной – он с ранних лет был твёрд, решителен и амбициозен, и потому, когда он заговорил о рынке в США, я ни на секунду не усомнилась в том, что у него в итоге получится сделать то, что не получилось сделать у его отца, способного на решительные действия только в сексуальном насилии над материально зависящей от него женщиной. Но помимо обладания сильным характером, способным противостоять даже моему напору, Байрон обладал ещё и молодостью. И этого, самого очевидного фактора, я не учла. Я полагала, что со временем, когда юношеский максимализм этого парня немного приугаснет, он сосредоточится на женщинах больше, чем на бизнесе. И тогда, в один прекрасный день, между его девушками-однодневками я подсуну ему ту кандидатуру, которую я приметила для него ещё во времена его глубокого детства – глупенькую, смазливую девчушку, которая будет способна лишь на произведение детей, состояние в элитных клубах и ведение праздного образа жизни в роли домохозяйки, не вникающей в бизнес своего мужа. Эрнест бы со временем списался по состоянию здоровья, не обременённая излишками разума невестка не путалась бы под ногами, и я бы наконец, спустя столько лет болезненного ожидания, стала правой рукой директора компании Coziness, то есть стала бы практически всесильной, возможно даже обошла бы в силе директора, своего неопытного сына. Однако в подобное развитие событий с каждым годом верилось всё меньше, так как с каждым годом Байрон всё отчётливее