Читать книгу - "Лучший приключенческий детектив - Татьяна Дегтярёва"

— Эд, слов на ветер я не бросаю, — весомо заметил владелец «Сальвадора». — Постараюсь оформить разрешение на вывоз икон за неделю. Но условия вы знаете…

— Нужную сумму я не наскребу. Что, если оставлю в залог икону, стоимость которой не ниже «Спаса» или «Одигитрии»? — Хоть Вальдшнепов и говорил мне, что обеспечит необходимой суммой, я подумал, что готовность легко отдать такие большие деньги может насторожить Блынского, который ох как непрост и осторожен. Опять же, я вроде как сижу на мели, но вот найти десять «косарей» «зелени» для меня вовсе не проблема.

— Ну, ясно, с валютой у вас напряженка… Хорошо, Эд, но желательно краешком глаза посмотреть на очередной шедевр…

— Принесу, когда скажете, — с готовностью откликнулся я.

— Пожалуй, через неделю. А может, дня за три до вашего предполагаемого вылета. Если, конечно, все сложится. И еще… Не хотелось, но предупреждаю: не вздумайте водить нас за нос. Я, как понимаете, не один, и, если вы намерены, ну, не развести нас, а как-то подставить, вам несдобровать. Надо мной ведь тоже, повторяю, люди. И весьма серьезные…

Жесткие, недобрые глаза Блынского испытующе уставились на меня — я с честью выдержал этот сверлящий взгляд и с искренней укоризной возразил:

— Но с какой стати мне вести с вами какую-то нечестную игру, Морис Вениаминович? Я не агент СБУ, просто крайне нуждаюсь в деньгах. Знаете, как я благодарен счастливому случаю, который свел нас? Я ведь совсем неожиданно забрел в вашу галерею, и если б мне не попалась там ваша помощница Анжела — слово за слово, и она, совершенно между прочим, сообщила, что вы непревзойденный знаток сакральной живописи, — так вот, если б не все эти «если», мы, полагаю, никогда не увидели бы друг друга.

Видимо, аргументы мои показались Блынскому достаточно убедительными, потому что он помягчел и, допивая сок, почти добродушно заметил:

— Сдается мне, Эд, Модест Павлович не одобрил бы ваше горячее желание расстаться с иконами.

— Он проклял бы меня! Но… Но я иду на поводу у обстоятельств и, что немаловажно, не обладаю душой коллекционера.

Так я ответил, а про себя подумал: «Эх, взять бы тебя сейчас за грудки да заставить рассказать, о чем ты разговаривал февральским вечером в «Пирах Лукулла» с дядей за несколько часов до его смерти. Ничего, это у нас с тобой еще впереди!»

Вообще-то, я слегка надеялся, что Морис Блынский как-то коснется темы своего знакомства с Радецким, ну, поведает, например, что, как профессионалы, они получали удовольствие от общения друг с другом, но этого, увы, не произошло. А выспрашивать его не стоило — на кой мне вызывать у него подозрение?

Уже спускаясь в метро (машину свою перед Блынским я решил не «светить»), вдруг подумал, что Вальдшнепов, кажется, никак не отреагировал на мое сообщение о встрече с «объектом». Когда я вошел в ресторанчик, за угловым столиком там обедали трое девчонок, по виду — не очень-то строгого поведения, да совсем неподалеку от нас сидели парень с девушкой. В зале, пока мы общались с владельцем «Сальвадора», больше никто так и не появился. А те, что были, совсем не похожи на людей Вальдшнепова…

Глава VIII

Сама судьба, кажется, послала мне Зою — чтобы без промедления заполнить тот вакуум, который образовался в моей душе после того, как я расстался с Алиной. Оправданно или нет, но — расстался. Несмотря на то, что сам я (не исключаю также, что и те, кто знал меня достаточно близко) считал себя этаким рубахой-парнем, легко сходящимся и опять же легко расстающимся с женщинами, все же веселым, отъявленным, закоренелым циником я, видимо, не был. Если, конечно, проникался к очередной подруге хоть каким-то подобием чувства. Наши отношения с Алиной, полагаю, претендовали на некоторую глубину, и потому любое воспоминание о ней надсаживало мне сердце. В голове не раз мелькала мысль, что я, чем черт не шутит, собственными руками, бестрепетно уничтожил прекрасный зародыш любви. Роман с Зоей, или связь с ней, или просто развлечение — называйте, как хотите, весьма и весьма отвлекал меня от тягостных переживаний вертеровского толка. Телесная близость с Зоей, на которую мы отважились в апрельском лесу, в уютном, но тесном пространстве «Ауди», повтора не имела. Конечно, я мог бы пригласить, завлечь ее к себе домой или, наоборот, напроситься к ней в гости, но, увы, такого желания у меня, не знаю, правда, как у нее, пока что не возникало. Это напоминало мне ту ситуацию, когда в доме, из которого вынесли покойника, какое-то время песен не поют.

Правда, однажды я сводил ее в «Киевскую Русь» на какой-то американский мистический триллер, однажды разжился билетами на «Хоровод любви» в Молодом театре — от настоящей секс-феерии на деревянных подмостках мы, если честно, слегка, но очень даже приятно, обалдели, однажды, наконец, посидел с ней в какой-то кафешке, где под тихую музыку мы, как было принято говорить в начале прошлого века, несколько раз потангировали. Встречи наши, в общем, отличались вполне целомудренным характером — как у студентов-первокурсников, еще помнящих о строгих родительских наставлениях. И в этом, между прочим, таилось что-то милое и прелестное.

А поиск, осуществляемый мной, застопорился. Я, если откровенно, не знал, в какие ворота мне теперь тыкаться. Ну, подготовился к решающей встрече с Блынским, ради чего опять побывал в дядиной квартире и пересмотрел его, тот, что за платяным шкафом, «загашник». По некотором размышлении остановился на иконе «Параскева Пятница в житии». Модест Павлович датировал эту редкость XV веком. По моим расчетам, стоимость ее заметно превышала ту сумму, которую требовал в залог Морис Вениаминович Блынский.

Икона мне нравилась. На голове святой — корона, в поднятой левой руке она держит крест, а правой ладонью, слегка вздетой, с несколько неестественно изогнутым мизинцем, будто призывает к чему-то. Послушанью? Смиренью? Просто вниманью? Темно-зеленое, с коричневым подбоем платье ее оживлял алый омофор с краями, ниспадающими ниже колен. Центральный образ обрамляли восемь изображений на евангельские сюжеты. Я подумал, что Морис Вениаминович залогом останется доволен. И… И надо бы справиться у Вальдшнепова по поводу гарантий — мне совсем не хотелось бы, чтобы этот раритет из бесценной дядиной, а теперь уже моей коллекции был безвозвратно утерян. Потребовать с Блынского расписку, что ли?

А еще я, сидя в задумчивости в нормально обставленной и все же как бы пустой квартире, подумал, что надо бы обязательно встретиться с