Читать книгу - "Информатор - Курт Айхенвальд"

– Не помню точно. Году в девяносто первом, наверное. – Феррари на секунду задумался. – Знаете, мне сразу показалось, что это какая-то афера. А Марк вроде бы вложил в нее очень большую сумму.

– Вы не думали, что перевод полутора миллионов связан с этой нигерийской сделкой?

– Да, меня это очень беспокоило, – ответил Феррари. – Я боялся, что эти деньги увели у нигерийцев и они, чего доброго, нагрянут за ними ко мне.

Он глянул на агентов и на Никсона.

– Я и вправду боялся, – повторил он.

Разговор шел еще два часа. Агенты вернулись к вопросу о полутора миллионах долларов, но Феррари твердил одно и то же. Он не держал эти деньги в руках и не знает, откуда они у Уайтекера.

Агенты спросили Феррари, что ему известно о промышленном шпионаже, которым занималась АДМ. Тот ответил, что слышал от Уайтекера, как компания пыталась украсть у конкурентов микробы и посылала людей брать пробы в сточных трубах на их заводах. Но он знает это только со слов Уайтекера, подчеркнул Феррари.

Допрос окончился. Агенты собрали бумаги и вместе с Никсоном покинули адвокатскую контору. На улице они обменялись мнениями. Агенты считали, что записка, посланная Феррари в гонконгский банк, может серьезно навредить ему.

Никсон так не думал.

Спустя неделю, 13 декабря, Майк Бассет среди поступившей корреспонденции заметил знакомый стандартный конверт «Федерал экспресс». Взглянув на штамп, он увидел, что это письмо из отдела по борьбе с мошенничеством. Бассет вернулся на место и вскрыл конверт.{359}

Прочитав письмо, он потянулся к телефону. Нужно немедленно поговорить с Д'Анжело.

– Тони, я только что получил письмо от прокуроров, – сказал он. – Ты должен его прочитать. Черт побери! Просто неслыханно.

Через пятнадцать минут Д'Анжело читал письмо. Оно сразу показалось ему необычным: корреспонденция из прокуратуры присылалась, как правило, руководству офиса, а не агентам, проводившим расследование. Но письмо было не просто необычным – оно пахло неприятностями.

Письмо подписали Маккей, Никсон и Спиринг. После дружеского «Дорогие Майк и Тони» шли похвалы расследованию мошенничества. Перечислялись проведенные допросы и суммы, кражу которых удалось выявить. Работа по розыску банковских счетов и участвовавших в краже компаний велась на всех пяти континентах. Кроме того, прокуроры надеялись, что Обри Дэниел все же организует их встречу с руководством АДМ, в том числе с Рэнделлом и Андреасом.

Прокуроры писали, что поначалу рассчитывали завершить расследование к ноябрю. Это оказалось невозможным, и теперь они устанавливают новый срок.

«Мы надеемся подготовить дело к передаче в суд к концу января 1996 года»,

– сообщали они.

«Меньше месяца», – подумал Д'Анжело.

К тому же агентам требовалось в ближайшее время допросить Уайтекера еще раз.

«Расследование нельзя считать доведенным до конца, пока мы не получим доступа к документам и участникам событий, подлежащим юрисдикции иностранных государств,

– было написано далее. –

Что касается расследования на территории США, то нам представляется, что его возможно в существенной части завершить к указанной дате».

Прокуроры хотят предъявить обвинение, не ознакомившись со всеми обстоятельствами? Что за спешка?

Для этого, полагали прокуроры, необходимо сосредоточить усилия на нескольких основных направлениях. Под этим подразумевался допрос семерых свидетелей и полный анализ всех финансовых операций Уайтекера с изучением сведений о его телефонных переговорах, о доходах, полученных от мошеннических сделок, и о налоговых выплатах.

Прокуроры открыто изъявляли недоверие к агентам. Они выражали претензии в связи с тем, что им не переслали «форму 302» с протоколами бесед агентов с представителями защиты. Д'Анжело и Бассет невесело рассмеялись. Беседы с адвокатами, в отличие от допросов свидетелей, не заносятся в «форму 302». Агенты излагают их содержание в докладных записках, но они, как правило, предназначены для внутреннего пользования. И наконец, именно прокуроры постоянно общаются с защитниками, а не агенты.

Прочитав следующую фразу, Д'Анжело окаменел.

«Пожалуйста, имейте в виду, что расследование не предусматривает использование Уайтекера в качестве свидетеля по обвинению тех, кто был вовлечен в его преступную деятельность».

Он перечитал еще раз.

«Расследование не предусматривает использование Уайтекера в качестве свидетеля по обвинению тех, кто был вовлечен в его преступную деятельность».

По коже Д'Анжело пробежал холодок. Иначе говоря, ФБР приказывали поскорее собрать все улики против Уайтекера и больше никого не трогать – так, что ли?

Бросив письмо на стол, он посмотрел на Бассета.

– Что это значит, черт побери?

– Думаю, ты и сам догадаешься, – отозвался Бассет, скрестив руки на груди.

Оба были в растерянности. Они всегда считали своим долгом проследить все нити преступления до конца. А тут им, похоже, велят ухватиться только за те, которые ведут к одному человеку, а на остальные не обращать внимания.

Они не могли избавиться от ощущения, что стали свидетелями препятствования осуществлению правосудия, – но на этот раз правосудию препятствовало Министерство юстиции.

Чуть позже Бассет и Д'Анжело сидели за ланчем в одном из чикагских кафе, обсуждая возможные варианты дальнейших действий. Бассет проглотил кусок сэндвича с индейкой.

– Черт побери, это настоящее дерьмо! – вырвалось у него.

– Да уж, такого я еще не видел, – согласился Д'Анжело. – Но мы не сдадимся, мы заявим официальный протест.

По мнению агентов, все говорило о том, что Министерство юстиции пляшет под дудку фирмы «Уильямс и Конноли». Сначала нелепое заявление о том, что АДМ не является объектом расследования, а теперь им, похоже, запрещают допрашивать свидетелей, дающих показания против компании. Все это вашингтонские бои за влияние, ворчали они.

– Налицо явный сговор, – заметил Д'Анжело. – Расследованием руководит «Уильямс и Конноли».

Они снова рассмотрели варианты развития событий. Что, если они последуют указаниям министерства и оборвут ниточки, которые дал им в руки Уайтекер?

– Нетрудно представить, – сказал Бассет. – Нас обвинят в том, что мы препятствуем осуществлению правосудия.

Д'Анжело согласно кивнул и вонзил зубы в свой многоэтажный бутерброд.

– Ясно одно, – проговорил он. – Как только против Уайтекера выдвинут официальное обвинение, остальных оставят в покое.

– Надо постараться закончить оба расследования одновременно. Закончим, и Министерство юстиции окажется вне игры, – сказал Бассет и, проглотив кусок сэндвича, добавил, усмехнувшись: – Меня, кстати, по-видимому, скоро отстранят от дела – переводят в Олбани. Так что все придется доделывать тебе.