Читать книгу - "Тоннель призраков - Чингиз Абдуллаев"

— Давайте спокойно подумаем, — предложил Дронго, — вы сиделис краю, она сидела рядом с вами, так?

— Да, мы сидели рядом, когда погас свет. И почти сразу япротянул к ней руку. Через несколько секунд. Я подумал, она может испугаться.Просто решил ее успокоить, поддержать. Я протянул руку, а ее не было. Вы меняпонимаете? Не было. Она сразу пересела.

— Но она не могла выйти из вашего ряда, если, конечно, неперелезла через кресла. Значит, она пересела к окну?

— Да. Там лежала ее сумка.

— В которой находился пистолет? — вскинулся Дронго.

— Откуда вы знаете? — испугался Кунин. — Откуда вы знаетепро оружие? Вам Зинаида Михайловна сказала?

— Нет, конечно. Просто слышал их перебранку на вокзале. Матьукоряла дочь за то, что якобы в их багаж, переданный отцом, попал… В общем, яподумал, что это, возможно, оружие.

— Дамский «браунинг». Зарегистрирован в Шенгенской зоне, ноне может быть ввезен в Англию. Видимо, «браунинг» находился в ее сумке. И когдапогас свет она инстинктивно бросилась к сумке. Вот это я и хотел вам сообщить.

— Почему вы считаете, что меня может заинтересовать подобноесообщение?

— Может быть, в Горшмана стреляли именно из этого пистолета?Когда багаж грузили в вагон, кто-то мог воспользоваться суматохой и вытащить«браунинг» из сумки. Может быть и сама Анохина. Потом убийца выстрелил вГоршмана и успел передать пистолет Елене Львовне, которая спрятала его в своембагаже. Такую возможность вы исключаете?

— Начитались криминальных романов? — вздохнул Дронго. — Судяпо ранениям Горшмана, там стреляли совсем не из дамского «браунинга». Такиедырки делает серьезная «беретта». Но все равно спасибо за информацию,постараюсь ее проверить.

— Не за что. Вы думаете, что сумеете найти убийцу?

— Не знаю. Я не волшебник. Если получится, значит, найду.Если нет, значит, не судьба. Я никогда не настраиваюсь на успех. Знаете, иногдатребуется элементарное везение.

— Рассчитываете на везение? — изумился Кунин.

— Бог замечает тех, кто о нем не забывает, — напомнилДронго. — Я надеюсь найти убийцу Горшмана. Где вы работали до того, как перешлив «Северную корону»?

— Был на дипломатической работе, в аппарате МИДа. В ЗападнойЕвропе. А почему вы спрашиваете?

— Вы ведь окончили МГИМО? Верно?

— Да, разумеется. И считаю, что получил неплохоеобразование. А почему вы спрашиваете?

— Судя по вашему возрасту, вы поступали туда еще лет десятьназад, сразу после школы. То есть еще в советские времена. Если вы попытаетесьменя убедить, что поступали на свой страх и риск, — не поверю. Мы все помнимситуацию, которая сложилась в нашей бывшей стране к концу восьмидесятых.Поступать в МГИМО могли решиться только люди с «железной спиной», тем более назападное отделение. Где работали ваши родители?

— У вас старорежимное мышление, — поморщился Кунин.

— А у вас прогрессивное, — кивнул Дронго. — И тем не менее —ответьте на мой вопрос.

— Мой отец — простой педагог, а мать была партийнымработником.

— Поточнее, пожалуйста.

— Мать работала в горкоме.

— В Московском горкоме партии, — уточнил Дронго. — И кемименно?

— Заведующей отделом. Но какое это имеет отношение кслучившемуся?

— Отец столь же «простым» педагогом?

— Проректором… — натужно выдавил Кунин. — Не понимаю только,почему вы так настаиваете?

Дронго пристально смотрел на Кунина. Очевидно, тот понял:нужны объяснения.

— Да, да, да. Он был проректором МГИМО.

— А сейчас?..

— Во внешнеэкономической ассоциации. Работал там донедавнего времени.

Теперь на пенсии.

— Как называлась эта ассоциация?

— Почему вы считаете, что вправе влезать в чужую жизнь? —разозлился Кунин.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Внешнеэкономическая ассоциация «Двадцатый век». Она закрыласьсразу после августовского кризиса.

— Потому, что банковское объединение Горшмана не оказало импомощи?

Кажется, ассоциация была создана финансовой группойГоршмана? Все верно, я ничего не путаю?

— Ничего, — кивнул Кунин. — Но это не имеет никакогоотношения к нашим проблемам. Александр Абрамович даже не знал, что мой отецвице-президент этой ассоциации.

— Но об этом знали вы.

— Думаете… я убил Горшмана?

— Во всяком случае, у вас имелись мотивы.

— Я не связываю личные дела с общественными, — приосанилсяКунин.

— По-вашему, как Анохины относились к Горшману?

— Неважно, — сказал Кунин. — В общем, не любили его.По-моему, Александра Абрамовича не любили многие в нашей группе. Кравалисотносился к банкирам, как к кровососам. У Деркача были какие-то проблемы скредитованием его издательства. Нелюбов — тот, по-моему, вообще никого нелюбит, а Зинаида Михайловна готова в любой момент подставить ножку ближнему.Борисов типичный холуй при Беляеве, а тот настоящая сволочь… по отношению кбанковским служащим. Оправдывает его… лишь отношение к Горшману и к АленеНовиковой.

— Они близки? — напрямик спросил Дронго.

— А вы спросите, на какие деньги она отправилась в этупоездку? — усмехнулся Кунин. — Откуда у нее лишние четыре тысячи на поездку инесколько тысяч на наряды? По-моему, все достаточно прозаично… Вы не находите?

— Может быть, — вздохнул Дронго. — Мне кажется, что в этомделе все так запутано, что черт ногу сломит. Не говоря уже о том, что в вашем коллективедостаточно сложные отношения.

— Мересс возвращается, — неожиданно сказал Кунин, увидев,как открылась дверь из третьего вагона.

В дверном проеме появился бригадир Анри Мересс всопровождении двух своих людей.

— Мы обнаружили причину аварии, — сообщил Мересс,повернувшись к Кунину. — Хотя я и так был убежден, что все это подстроил кто-тоиз вашей группы.

— Имеете доказательства? — поморщился Кунин.

— Да, — кивнул Мересс, проходя в салон вагона.