Читать книгу - "Экзопулус вздымает волны - Анастасия Краун"

— Нет, не сейчас! — к Феликсу резво подскочил Литтон. — Сейчас у нас, к сожалению, нет времени на интервью, можно выделить максимум пять минут, а конференция будет позже…

— Это кто решил? — вскрикнул Феликс.

Началась словесная перепалка, которая, судя по сладковатой улыбке журналистов, с интересом следящих за происходящим, определенно пришлась им по вкусу.

— А разве этот агент… Фарнсуорт… не англичанин? — задумчиво произнес Макс.

— Не знаю… Я с ним вроде по-английски переписывалась… — Полина стояла неподвижно, застывшая в смятении и недоумении, хотя всячески старалась собраться.

Успокоить взбудораженного Феликса получилось только у пана Вишцевского, пусть и не с первого раза. После нескольких внушительных монологов Эрнест Львович, наконец, привел Феликса в чувство, договорившись о пятнадцати минутах разговоров с журналистами в порядке безотлагательном и большом интервью впоследствии, после чего Феликс снова принял свой обычный облик, довольно улыбнувшись и изобразив для публики витиеватый реверанс. Со стороны даже закрадывалось подозрение, что весь этот скандал был спровоцирован юным дарованием только ради шумихи и парочки острых статей, а вот Литтону, нервно поправляющему свой галстук четвертый раз подряд, похоже, действительно требовалась помощь.

Пока Феликс наслаждался выторгованными пятнадцатью минутами повышенного внимания к своей персоне, Эрнест Львович подошел к Полине:

— Когда закончится этот цирк с журналистами, будем вносить полотна, с черного входа. Восточный зал готов?

Полина потеребила развязавшийся бантик на воротнике:

— Да, там все сделано… Но Феликс вроде хотел чем-то украшать стены… дополнительно…

— Поэтому мы и убедили его приехать раньше. Чтобы было время определиться, наконец, с оформлением и на само декорирование.

— Не так много…

— Достаточно. Просто, выражаясь максимально дипломатично, с экспозицией господина Феликса Петрова придется постараться несколько больше, чем обычно. Но с ним всегда не все просто, судя по опыту наших коллег. В общем, проследишь за выгрузкой полотен, далее займешься будущими проектами. Насколько я помню, у нас еще афро-скульптуры на октябрь, инсталляция на тему экологии и сборная выставка питерских художников, и никто этому не уделяет должного внимания из-за этой неразберихи. А Феликсом займусь я сам.

Последняя фраза резким рывком высвободила Полину из липких путаных ветвей тягостного полусна, отчего в ее голосе снова проявились строгие нотки:

— Все остальные проекты, о которых ты говоришь, ежедневно отслеживаются и находятся под моим контролем. В том числе и эта выставка. И напомню, что именно я ее организовала, практически полностью, без твоей поддержки…

Вишцевский негромко откашлялся:

— С Феликсом может быть очень много сложностей, он непростой человек.

— Ты, наверное, удивишься, но об этом я начала догадываться еще по телефонным разговорам. И меня это почему-то не беспокоит. А знаешь, почему? Потому что после апрельской выставки… как она там называлась… «Грома омут»… когда ты внезапно исчез недели на три, бросил все и уехал, до сих пор не знаю куда…

— Не будем об этом.

— После нее меня сложностями не испугаешь. Посмотрела бы я, кто бы еще выжил после такого бреда. А вообще, говоря начистоту, ты, папа, последний год ведешь себя как-то странно, ты таким раньше не был. Как будто скрываешь что-то.

Эрнест Львович проигнорировал замечание и сделал на шаг назад.

— Хорошо, упрямства тебе не занимать, будешь помогать мне с Феликсом. Но с ним нужно быть достаточно рассудительным и очень тщательно подбирать слова, этот парень далеко не мастер деликатности. Это, — директор внимательно обвел всех глазами, — и всех вас касается. Без необходимости с ним заговаривать не стоит, просто соблюдаем вежливость, всем понятно?

Одобрительно оценив единодушное согласие, пан Вишцевский дополнил:

— С Литтоном несколько легче, но лишнего при нем говорить не советую, ни о каких проблемах, — директор погрозил пальцем, задержав попрекающий взгляд на Елисее, — особенно про реставрацию. Камеры поступили?

Полина устало выдохнула:

— Пришли сегодня утром, монтаж будет завтра около трех дня. Я заказала больше, чем мы обсуждали, так что все будет под замену. Надеюсь, этот дурдом закончится. Минимум мы их вычислим, тогда они будут уже иметь дело с полицией.

— Отлично, — кивнул Эрнест Львович.

— А что за реставрация? Просто, чтобы в курсе быть… — осторожно поинтересовался Макс.

— Неважно, — отрезала Полина. — Главное, если увидите кого-нибудь с ножом, сразу зовите меня.

— Закончится монтаж, нужно все проверить, — дополнил пан Вишцевский, — нельзя допустить, чтобы подобное произошло с выставкой Феликса.

— Не произойдет, — уверенно произнесла Полина.

— Хорошо, тогда я пойду, побеседую немного с сэром Фарнсуортом, оттащу Феликса от журналистов и пойдем в Восточный зал. А ты проследи за разгрузкой и присоединяйся к нам.

— Ладно, — Полина замялась на долю секунды и, будто вспомнив вопрос, прозвучавший от Макса, обронила: — Фарнсуорт так свободно говорит…

— Он англичанин наполовину, — перебил ее пан Вишцевский, — но эта половина довольно неплохая. Его отец — обеспеченный человек, насколько я помню, у него даже есть какой-то мелкий титул. Мать тоже давно живет в Англии, но родилась в России, больше ничего пока не скажу, он не особо распространяется на этот счет. В любом случае это не главное, главное — чтобы выставка получилась такой, как она задумывается, без происшествий.

Нахмурившись, Эрнест Львович еще раз повторил «без происшествий», будто убеждая самого себя, и направился к гудящей толпе, плотным кольцом окружившей Феликса.

Елисей опустил голову и робко произнес:

— Что-то мне страшно.

— Все в порядке, — бросила Полина, — пойдем, поможешь мне проследить отгрузку. А вы, — Полина посмотрела на Макса с Феней, — пока оставайтесь здесь, может Эрнесту Львовичу что-то понадобится. Только не забывайте… ладно, потом обсудим, сейчас времени нет…

Не договорив последнюю фразу, Полина ловко подхватила оторопевшего Елисея за руку и бросилась к выходу.

Макс с готовностью кивнул им вослед, проводив взглядом две фигуры, которых через несколько мгновений уже сокрыли в себе спутанные галерейные лабиринты.

Итак, вожделенная картина Панфила Панфиловича была здесь, ситуация, в целом, складывалась вполне удачно, и, скорее всего, завтра будет единственная возможность для выполнения задания непреклонного майора.

И ее нельзя было упускать.