Читать книгу - "Что скрывает снег - Юлия Михалева"

- Нет, Гида, не вышло из меня настоящего охотника, - сказал он вслух, утирая пот.

Еще не дойдя до станка, Василий понял, что ему крупно повезло. Издалека он заметил у навеса распряженные сани, ветер доносил ржание и тихий перезвон колокольчиков.

Судя по всему, почтовая тройка прибыла уже довольно давно, и скоро должна была продолжить дорогу.

Зайдя в станок, Василий от души широко перекрестился.

Станковой, почтовый курьер - совсем юный унтер-офицер, чуть старше Василия - и ямщик пили чай.

- Здравия, братцы!

- И ты будь здоров.

- До города возьмете?

- Ну, садись. Эх, и неохота ж двигаться в экую пургу...

Станковой снова поставил самовар, а унтер-офицер продолжил прерванный рассказ. Он говорил о нападении волков, которые двумя днями ранее скинули с повозки сопровождавшего ее казака.

Курьер пытался говорить бойко, но, судя по всему, происшествие произвело на него глубочайшее впечатление и он до сих пор не пришел в себя. Они с ямщиком уцелели чудом, хотя пытались обороняться и застрелили нескольких зверей.

- Господь миловал! Тройка в лес унесла, едва потом нашли дорогу на тракт...

- Вот жизь... То зверье, то каты... Слыхали - сызнова то ли семь, то ли осемь из замка давеча в леса подались? - подхватил станковой.

Василия такие разговоры, привычные с детства, не слишком-то удивляли. Впрочем, о происшествии, связанном с недавним побегом, он бы охотно послушал снова: в тот раз тюремные обитатели нанесли папеньке небывалое оскорбление.

- А как они сбежали-то? - спросил он с деланным любопытством.

- Ну, всякое болтают... Говорят, о тот раз сам генерал приехал в замок с ревизьей. И одна гнусная баба - из женской, стал быть, части - в его превосходство плюнула, а потом оголила все, что скрывать надобно, да и прямо там до ветру, за малой нуждой, и пошла.

- Прямо у всех на глазах? - изумился почтовый курьер.

- Болтают, что так. Ну, шум поднялся, стало быть, у замке. Пока ее пороли-то, те, стало быть, то ли семь, то ли осемь - решетину спилили и будь таков...

Через пару часов тройка двинулась по пути, указанному верстовыми столбами.

Мерный ход убаюкивал, и Василий задремал в санях. Пробудился неожиданно, уже у околицы. Тройка встала так резко, что Василий едва не вылетел на тракт. Кто-то выстрелил - и попал. Вблизи заскулили.

- Волки! Волки!

Василий тоже взялся за ружье, спрыгнул с саней и пальнул - как раз вовремя, прямо в ощеренную пасть.

Выстрелы отпугнули зверей - остатки стаи скрылись в лесу.

Ямщик, одобрительно гудя, закинул в сани трех поверженных хищников.

- Вновь волки, - курьер, сделавший два первых метких выстрела, совсем поник.

- А поглядьте-ка, как что видится... Что это они разорвали? - ямщик снял с повозки фонарь и подошел поближе, осветив нечто, черневшее на снегу.

Оно оказалось человеческим телом.

- О боже... Царица небесная... - курьер отступил назад и перекрестился. Его спутники тоже сотворили знамение, после чего ямщик вернулся к осмотру находки.

- Посмотри-ка, что у него тут... Башку почти начисто срезало, и так ровнехонько... Не, это не волки. Кто-то его сперва уложил, а зверюги ужо опосля пришли...

- Не может быть... Волки не едят трупов, - продолжая отступать, отвечал унтер-офицер.

- Едять-едять. Бескормица ж - они все что хошь едять.

Василий наклонился над телом.

- Это был господин полицмейстер, - уверенно сообщил он.

- Эх, батюшки... Ну так и так, а дорога с ним всяко едина - в управу...

Ямщик взял тело под мышки и затащил в сани. Все вернулись на свои места и продолжили путь.

Поравнявшись с первым жилым кварталом, Василий сердечно поблагодарил спутников и спрыгнул с саней.

Он двинулся прямо к лечебнице - где его и встретила запертая изнутри дверь.

Василий бросил окурок и поднял глаза. По рыхлому снегу ловко, как будто вовсе его не касаясь, двигалась знакомая тень. Юноша привстал, не в силах поверить глазам. Мираж в ледяной пустыне? Но нет, по мере приближения она обретала явную материальную форму.

Вместо ожидаемого приветствия, тень поманила Василия, указав направление рукой.

***

Периодами приходя в себя, Чувашевский понимал, что лежит на полу той самой комнаты, куда так опрометчиво заглянул.

Потом его волоком стащили вниз и погрузили на телегу. Он опять потерял сознание, и снова очнулся от падения в снег.

Он остался один посреди снежной равнины. Кругом - ни души. И если даже вдруг учитель смог бы подняться на ноги, в чем сильно сомневался - в таком состоянии до города ему нипочем не дойти.

Если повезет, он замерзнет насмерть. Или, что гораздо хуже, станет добычей хищников - медленная, мучительная гибель.

Кто бы мог подумать, что вот так и закончится то, что столь радужно начиналось.

Юность! Разум! Свет! Чистота! Кристальные мысли, которые он вкладывал в ясные, внемлющие, жаждущие познаний головы! Истинные сокровища мира лежали у ног подававшего большие надежды молодого философа.

В ту пору, на закате уходящего века, Чувашевский стал одним из самых младших и перспективных преподавателей Московского университета. Окончив собственное образование на словесном факультете, он остался в стенах альма-матер, чтобы уже самому доносить зерна истины до новых светлых умов. Лекции Чувашевского, носившего в тот момент иную, куда более благозвучную и известную фамилию, оказывались столь хороши, что сам ректор Боголепов - земля ему пухом! - оставлял о философе лестнейшие отзывы.

Чувашевский был пылок и деятелен, полагал, что в силах изменить мир - и всей своей душой стремился к переменам, призывая к тому и других. И вот однажды - осенью 1893 года - студент, так напоминавший Чувашевскому самого себя, подошел к философу после лекции и пригласил на собрание кружка.

- Сегодня будет необычайно интересно! Вы ни разу не пожалеете!

Если бы знать заранее, чем все обернется! Тогда бы сегодняшний Чувашевский просто взял мальчика за руку и отвел к полицейскому... Но тот, прежний, предложение принял с азартом.

С того распроклятого вечера и начался единственный год - всего лишь только год! - безвозвратно искореживший всю жизнь Чувашевского.

Выступал приехавший из Саратова ангелоподобный Гедеоновский - столь же ясный и пылкий, как сам Чувашевский, он очаровал, покорил, околдовал философа.

- Самодержавие должно быть уничтожено! Чиновничья бюрократия - сменена народным правлением! И в этом - наши - каждого из нас! - непосредственные цели и задачи, в этом - наш единый смысл существования. Стряхнем же с себя гнет обветшалых идей, отринем мифическое богоносительство монарха!