Читать книгу - "Сад чудовищ - Джеффри Дивер"

Пока, с учетом причины, по которой Пол прибыл в Германию, его беспокоило одно: «связные», они же немецкие солдаты, охраняющие общежития каждой команды. Американский жилой комплекс караулил молодой, сурового вида шатен в серой форме, на вид чудовищно неудобной в жару. Пол старался не попадаться ему на глаза. Реджинальд Морган, местный информатор, предупредил Эйвери, что Полу стоит держаться подальше от военных. В общежитие Шуман заходил только через черный ход и любым способом прятался от охранника.

Шагая по чистейшей дорожке, он увидел американского бегуна с молодой женщиной и ребенком: некоторые спортсмены приехали с семьями. Тотчас вспомнил, как на прошлой неделе, перед самым отплытием «Манхэттена», поговорил с братом.

Последние лет десять Пол отдалялся от брата, сестры и их семей: не хотелось нести в их жизнь насилие и опасность, которые отравляли его существование. Сестра жила в Чикаго, куда Пол наведывался редко, а вот Хэнка периодически встречал. Хэнк обосновался на Лонг-Айленде и владел типографией, доставшейся от деда. Он стал крепким семьянином, а о заработке брата знал одно: Пол якшается с крутыми парнями и преступниками.

О личном Пол не говорил тогда в Комнате ни с Быком Гордоном, ни с другими, но на деле принял берлинский заказ, чтобы вычистить досье и заработать денег, которые позволят воссоединиться с семьей, о чем он мечтал годами.

Стакан виски, еще стакан – Пол взял трубку и позвонил брату домой. После десяти минут болтовни о жаре, бейсболистах «Янкиз» и двух племянниках Пол набрался смелости и спросил, не нужен ли Хэнку партнер в «Типографии Шумана».

– Со старыми приятелями я порвал, – заверил Пол и добавил, что готов вложить в дело десять тысяч долларов. – Деньги чистые, стопроцентно чистые.

– Срань господня! – вырвалось у Хэнка, и братья засмеялись, вспомнив любимое ругательство отца. – Есть одна проблема, – серьезно проговорил Хэнк.

Пол почувствовал, что старший брат, памятуя о его темных делишках, готов сказать «нет», но услышал другое:

– Понадобится новая вывеска. На старой не хватит места, чтобы написать «Типография братьев Шуман».

Лед растаял, и они принялись обсуждать план. Пол удивился, что Хэнк чуть ли не до слез растрогался этой попыткой наладить отношения. Семья для Хэнка стояла на первом месте, и он не понимал, почему целых десять лет Пол отдалялся от близких.

Высокой красотке Марион правильная жизнь тоже понравится. В плохую девчонку она только играла, и проницательный Шуман показывал ей неприглядную правду исключительно малыми порциями. Он познакомил ее с Деймоном Раньоном, угощал пивом в своем клубе, водил в бар в Адской кухне, где Оуни Мэдден^[17] очаровывал дам британским выговором и пистолетами с перламутровой рукоятью. Пол хорошо понимал: подобно многим «бунтаркам из колледжа», Марион устанет от лихой жизни, едва в нее погрузившись. Карьера танцовщицы тоже зачахнет, девушке захочется чего-то понадежнее. Роль супруги совладельца процветающей типографии подойдет идеально.

Хэнк пообещал поговорить со своим юристом и к возвращению Пола из «командировки» подготовить партнерское соглашение.

По дороге в общежитие Пол увидел трех мальчишек в шортах, коричневых рубашках, пилотках и черных галстуках. Десятки таких парней помогали здесь командам. Эти трое направлялись к высокому шесту, на котором развевался нацистский флаг. Пол видел этот флаг и в газетах, и в выпусках новостей, но всегда черно-белым. Сейчас, даже в сумерках, знамя казалось ярко-малиновым, как свежая кровь.

Один из мальчиков перехватил его взгляд и спросил по-немецки:

– Вы спортсмен? Вы не на церемонии приветствия, которую для вас устроили?

Пол решил не демонстрировать свои лингвистические способности даже членам гитлерюгенда, поэтому ответил по-английски:

– Извини, по-немецки я говорю плохо.

Паренек перешел на английский:

– Вы спортсмен?

– Нет, я журналист.

– Английский или американский?

– Американский.

– Ах, добро пожаловать в Берлин, герр журналист! – с сильным акцентом отчеканил паренек.

Его товарищ перехватил взгляд Пола и спросил:

– Вам нравится наш флаг? Он… производит впечатление? Наверное, так нужно сказать?

– Да, так.

Звездно-полосатое знамя казалось мягче, а это словно нокаутировало.

– У каждого элемента флага свое значение, и очень важное, – вмешался первый. – Вы об этом слышали?

– Нет, – покачал головой Пол, – расскажи мне, пожалуйста.

Мальчишка с радостью пустился в объяснения:

– Красный цвет обозначает социализм, белый, конечно же, национализм, ну а черный… черный изогнутый крест… Его называют свастикой…

Он вскинул брови, посмотрел на Пола, но продолжать не стал.

– Ну, объясняй до конца, – попросил Пол. – Что означает крест?

Паренек переглянулся со спутниками и удивленно улыбнулся ему:

– Вы наверняка знаете, – а приятелям сказал по-немецки: – Сейчас я спущу флаг.

Мальчик снова улыбнулся Полу и повторил:

– Вы наверняка знаете.

Сосредоточенно нахмурившись, он спустил флаг, а его приятели вытянули руки в салюте, который тут отдавали на каждом шагу.

Пол направился к общежитию, а мальчишки бодрыми неровными голосами затянули песню. Уходя все дальше от флагштока, Шуман слышал ее отрывки, плывшие по горячему летнему воздуху: «Знамена вверх! В шеренгах, плотно слитых, СА идут, спокойны и тверды… Свободен путь для наших батальонов, свободен путь для штурмовых колонн… В последний раз сигнал сыграют сбора! Любой из нас к борьбе готов давно. Повсюду наши флаги будут реять скоро, неволе долго длиться не дано!»^[18]

Оглянувшись, Пол увидел, как мальчишки с трепетом складывают флаг и уносят его прочь. Через черный ход он проскользнул в общежитие. У себя в комнате вымылся, почистил зубы и упал на кровать. Перед тем как уснуть, долго смотрел в потолок. Он думал о Хайнслере, который совершил самоубийство на пароходе, пожертвовав собой в глупом фанатическом порыве.

Он думал о Рейнхарде Эрнсте.

Уже засыпая, вспомнил о мальчишке в коричневой форме. О его таинственной улыбке. Снова и снова слышал его голос: «Вы наверняка знаете… Вы наверняка знаете…»