Читать книгу - "Надувные прелести - Фаина Раевская"

Может, напряжение сказалось, а может, просто нужна была разрядка, но я от души расхохоталась, глядя на сей пейзаж:

— Кажется, я овдовела!

— Так это Димка! — обрадованно воскликнула убийца. — А я-то думала, нас уже нашли. А почему он лежит на полу?

— Умер, наверное, — голосом робота на пенсии доложила я.

— Типун тебе на язык! Нешто можно так про родного мужа?

— А по голове колотить моего мужа можно? Ты ведь его убила!

— Ну, прости. — Клавка скорбно потупилась. — Я ведь думала, это враги.

— Да? Потому, наверное, и тело комиссарское предлагала. Кстати, чье тело ты имела в виду?

Вопрос Клавдия проигнорировала, склонилась над Брусникиным и приложила ухо к его широкой груди. Я нетерпеливо попискивала, с волнением ожидая результатов осмотра.

— Может, прибегнуть к помощи электричества? — осенила меня идея.

— Лучше поцелуй своего спящего красавца, — поднялась Клавдия.

— Так он не умер? — обрадовалась я.

— Жив, жив твой пупсик. Мне бы такую крепкую голову, — ворчливо отозвалась сестрица. — Давай оттащим его в комнату...

Предложение показалось разумным, но трудновыполнимым. Однако оставлять Димыча на полу между туалетом и коридором я категорически отказывалась, и мы все же поволокли супруга на его ставшее уже привычным место, то есть на кровать. Брусникин оказался намного тяжелее Клавдии, оттого и сил на его транспортировку ушло намного больше. Пожалуй, стоит подать заявку в сборную России по тяжелой атлетике. Клавка хоть и пыхтела, как паровая машина, но тянула вместе со мной. Ценой невероятных усилий, а также при помощи крепких выражений цель была достигнута: Димка продолжил свой сон в более комфортных условиях.

— Откормила я твоего пупса на свою голову, — отдышавшись, заметила Клюквина. — Пора на диету его сажать, а то форму потеряет.

Истина в словах ехидной сестрицы, несомненно, имелась: Димыч здорово раздался вширь. Но Клавка сама виновата! Зачем так вкусно готовить? Если бы готовкой занималась я, то Брусникин до конца дней своих держался бы в оптимальном весе, потому что из еды у меня лучше всего получаются: чай с лимоном и бутерброд с колбасой.

— Ну, что? Продолжим? — потерла ладошки Клавдия.

С моей стороны возражений не последовало — очень уж не терпелось поймать и додумать мысль, не дававшую мне покоя последние полчаса.

И вот «бухгалтерская ведомость» снова возникла перед глазами. Я напряженно вглядывалась в строчки в надежде отыскать нечто, что поможет разгадать необычную ведомость. Видя мою сосредоточенность, Клавка не лезла ни с вопросами, ни с дурацкими советами, а исправно таращилась в монитор, за что ей — большое человеческое спасибо.

Разобраться с фамилиями и должностями труда не составило, тут все было более или менее ясно. А вот с исполнителями и суммами дело обстояло хуже. Почему, к примеру, против фамилии замминистра стоит сумма вдвое большая, чем против фамилии министра? По идее ведь все должно быть наоборот?

— Попробуем пойти другим путем... — пробормотала я себе под нос.

— Пойдем вместе, — предложила Клавдия.

— ...нужно просто найти закономерность. Она непременно существует, ее не может не быть...

— Конечно. Раз ты говоришь, значит, закономерность существует. Ты приглядись повнимательнее, Афонь! Ты у меня такая умная! — польстила Клавка и в приливе нежности потерлась носом о мое плечо.

Окрыленная похвалой сестры, я уперлась взглядом в графу «дела»: самую загадочную из всей ведомости. Против каждой фамилии, а их в списке насчитывалось ни много ни мало — тринадцать штук, значилось по нескольку одинаковых сокращений: «крп.», «крм.», «бз.», «сч.». Этими «делами» занимались все без исключения члены списка. А дальше «дела» разнились: у кого-то имелись и пр., и дп., и лб... Я обратила внимание на любопытный факт — чем больше список дел, тем выше оказывалась сумма. Самая высокая сумма значилась у тех, у кого в «делах» значился какой-то «уз.».

— «Уз.», «уз.»! Неужели нельзя было по-человечески написать! — Я прикрыла слезящиеся от напряжения глаза и откинулась на спинку кресла. — И вообще, что это за «крп.», «крм.»? Сами они «крп.»! «Крп.»... — Тут я осеклась, а потом счастливо рассмеялась: — Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! Это же так просто! Клава, я в институте подобным образом лекции писала!

Клавдия настороженно на меня посмотрела и уточнила:

— Шифровала, что ли?

— Не шифровала, а сокращала! Ну-ка, произнеси вслух несколько раз подряд это самое «крп.». Что получается?

— Крп, крп, крп... — послушно забубнила Клюквина. С полминуты она каркала, а потом произнесла: — У меня ничего не получается, кроме карпа. Но при чем здесь рыба?

— Не карп, Клава! «Крп.» — это коррупция! Теперь поняла?

По лицу сестры было заметно, что она ничего не поняла, хотя и старалась изо всех сил. Пришлось объяснять ей на пальцах:

— Сосредоточься и ответь, как тебя зовут?

— Клава... — последовал немного растерянный ответ. — Афанасия, ты, по-моему, слегка того, перенапряглась. Может, не стоит так усердствовать?

— Не волнуйся, на самом деле все не так сложно. Значит, говоришь, тебя зовут Клава?

— Ну... в некоторой степени. По крайней мере, еще утром я была уверена в этом. — Клюквина, видно, решила, что с головой у меня наметились проблемы, и не желала волновать «больную».

— А теперь убери из своего имени гласные! Ну? Получается...

После несложных умственных упражнений Клавка выдала решение:

— Клв... — и немедленно возопила: — Афоня, ты гений! А что такое «крм.»? Нет, подожди, я сама попробую. Крм, крм, крм... Карман, что ли?

— Не карман, а криминал! Ну, теперь почти все ясно. В графу «дела» занесены неприглядные делишки наших министров! Связь с криминалом, коррупция, лоббирование нужных законопроектов, бизнес... В общем, идеальный материал для шантажа.

Клавдия недоверчиво хмыкнула:

— Может, оно и так. Тогда объясни мне, убогой, что значат «уз.» и «сч.»?

— «Уз»... не знаю пока, а «сч.»... Счет.

— Какой счет?

— В банке, Клава! И, скорее всего, за рубежом. Сама посмотри, у всех министров и у их замов в «делах» имеется «сч.». Значит, у товарищей есть большие бабки и их можно доить. Сумма — это цифровое выражение намерений шантажиста!

— Прекрати разрушать мне мозг своими мудрыми высказываниями! — возмутилась Клавдия. — Изволь изъясняться по-человечески!

— Попробую, — вздохнула я и приступила к объяснениям. Если опустить мои эмоции, то коротко они сводились к следующему.

Некто, назовем его Мистер X, каким-то образом стал обладателем очень ценной информации, а именно: чем занимаются слуги народа в часы досуга. А занимаются они весьма неприглядными делами! Что поделать? Это закон жизни — заступил на службу народу, изволь предаться разврату! Мистер X быстро сообразил, что на пороках чиновников можно неплохо заработать, и даже установил свои тарифы на каждое неблаговидное «дело». Главное, чтобы господам чиновникам было чем расплачиваться. Впрочем, как следует из «ведомости», недостатка в средствах они не испытывают.